Андрей Ганин - Атаман А. И. Дутов

Изучая документы по истории Белого движения, нельзя не прийти к выводу о том, что внутренние противоречия сыграли весьма неблаговидную роль в его судьбе. Исключения в этом отношении не составляло и антибольшевистское движение оренбургского казачества, во главе которого стоял Дутов. Конфликтные ситуации, возникавшие у Дутова с его соратниками и подчиненными, не имели единичного или же случайного характера, а являлись своеобразной закономерностью. Выше уже были рассмотрены достаточно острые конфликты, возникавшие у атамана с казачьими офицерами В.Г. Рудаковым и Ф.А. Богдановым. Причиной первого стало стремление Дутова продемонстрировать свою преданность адмиралу А.В. Колчаку в его конфликте с атаманом Г.М. Семеновым, причина второго крылась в противоречиях, возникших летом – осенью 1918 г. между руководителями казаков-повстанцев и самим Дутовым.

К сожалению, дошедшие до наших дней документальные свидетельства обо всех этих внутренних разногласиях являются крайне отрывочными (наиболее острая информация, скорее всего, вообще не фиксировалась на бумаге, тем более что конфликты имели как объективные, так и субъективные причины), позволяющими лишь в самых общих чертах реконструировать ход событий и понять корни тех или иных противоречий. Ниже речь пойдет еще об одном конфликте, связанном с именем Дутова.

В начале 1919 г. неудачи на фронте Отдельной Оренбургской армии активизировали деятельность недоброжелателей командующего армией и Войскового атамана генерал-лейтенанта А.И. Дутова в тылу. Одним из них являлся Генерального штаба генерал-майор Николай Тимофеевич Сукин – бывший однокашник Дутова по академии Генерального штаба.

В жизненном пути двух генералов было много общего. Так же как и Дутов, Сукин происходил из казачьей дворянской семьи и окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус. По специальности артиллерист, он затем обучался в Михайловском артиллерийском училище и в академии Генерального штаба. Сукин, судя по его успеваемости в академии Генерального штаба, являлся способным к военной науке, волевым, целеустремленным и знающим казачьим офицером. Академию он окончил значительно лучше Дутова. По характеристике С.А. Щепихина Сукин – «человек не глупый, хороший математик и усидчивый, но большой кунктатор 1480, без темперамента, без фантазии, даже суховатый. Ему по существу надо быть на штабных должностях большого штаба. Но организатор, особенно по готовым трафаретам, он был недурной… Сукин с женой, весьма непрозрачно державшей его под каблуком, жил недалеко от штаба… «Ну, здравствуй, эс-эр!» – так приветствовал меня Сукин» 1481.

Первоначально Дутов и Сукин дружили. Во всяком случае, Сукин был крестным отцом дочери Дутова Елизаветы, родившейся в 1914 г. Корни их конфликта следует искать в событиях лета 1918 г., когда Оренбургское казачье войско оказалось искусственно разделенным между двумя правительствами: Комитетом членов Всероссийского Учредительного Собрания, которому подчинился Дутов (территория 1-го военного округа) и Временным Сибирским правительством (территория 2-го и 3-го военных округов). Сукин стал начальником штаба Уральского Отдельного (с 26 августа 1918 г. – III Уральского армейского) корпуса, в состав которого входило немало оренбургских казачьих формирований 2-го и 3-го округов, не подчиненных Дутову, стремившемуся в то же время руководить всеми оренбуржцами. Кроме того, к концу 1918 г. Сукин был практически единственным оренбургским казачьим генералом – генштабистом, который не подчинялся Дутову, мог претендовать на пост Войскового атамана и даже действительно «метил в Войсковые атаманы» 1482. Для Дутова это был сильный и опасный соперник, к тому же пользовавшийся популярностью у казаков.

Про Сукина в Западной армии сочинили шуточный куплет на мотив знаменитого «Шарабана» 1483:

Есть данные о том, что уже в начале 1918 г. Н.Т. Сукин вел агитацию против Дутова в станице Требиатской 1484. 2 декабря 1918 г. Дутов жаловался помощнику военно-морского министра по казачьим делам генерал-майору Б.И. Хорошхину на Н.Т. Сукина, тогда начальника штаба III Уральского армейского корпуса, «сидящего в Челябе 1485и не желающего мне подчиниться из-за самолюбия: как же – однокашник, баллами выше меня по списку, и вдруг такой ужас; но хуже всего то, что его жене это никак неприемлемо. Эх, счеты, счеты! а где же Родина и где любовь к казачеству» 1486.