Андрей Ганин - Атаман А. И. Дутов

Дутову повезло – руководителями казаков-повстанцев были в большинстве своем безвестные обер-офицеры, которые не могли соперничать с заслуженными штаб-офицерами с академическим образованием, ушедшими с ним в Тургай. Не в пользу повстанческих лидеров было и то, что они сильно тяготели к партизанским методам борьбы. Все эти факторы предопределили слабость и заведомую обреченность оппозиции в борьбе за власть в войске. По сути, фигура Дутова как вождя оренбуржцев была к лету 1918 г. практически безальтернативной, однако в отсутствие атамана в рядах повстанцев успела сложиться своя элита, не желавшая терять власть с возвращением «отсидевшегося» в Тургае Дутова. Самим ходом событий весны – лета 1918 г., на мой взгляд, были заложены предпосылки внутреннего раскола в антибольшевистском движении оренбургского казачества.

Отношения между повстанцами и партизанами складывались непросто с самого начала. Уже в июле 1918 г. вождь казаков-повстанцев 1-го округа генерал-майор Д.М. Красноярцев призвал войсковую администрацию предоставлять служебные места в первую очередь лицам, принимавшим активное участие в борьбе с большевиками 966. К слову сказать, Красноярцев в дальнейшем, возможно не без «помощи» Дутова, сколько-нибудь значительной роли в антибольшевистском движении оренбургского казачества не сыграл.

Дутов писал в августе 1918 г. генералу Гришину-Алмазову: «До Вас доходят слухи, что офицерство мною недовольно; я говорю про казачье. Это, пожалуй, отчасти справедливо, ибо я признаю принцип старшинства только в исключительных случаях, командные же должности предназначаю исключительно зарекомендовавшим себя офицерам, как в бою, так и в политике. Все офицеры, спасавшие свои жизни ценой предательства войска, конечно, у меня мест не получат. Вот причина недовольства преимущественно старших офицеров» 967.

Так, в сентябре 1918 г. в ходе работы 3-го чрезвычайного Войскового Круга Оренбургского казачьего войска имели место противоречия между одним из лидеров повстанцев, атаманом 1-го военного округа полковником К.Л. Каргиным, избранным в период нахождения Дутова в Тургайском походе временно исполняющим должность Войскового атамана, и депутатами Круга – сторонниками Дутова, Каргин даже демонстративно покинул зал заседаний 968. Впоследствии он активно участвовал в подготовке заговора против Дутова 969.

Одним из наиболее ярких проявлений оппозиционности повстанческих лидеров Дутову была деятельность есаула Ф.А. Богданова, своими исканиями чем-то напоминающего шолоховского Григория Мелехова. Филипп Архипович Богданов родился в 1882 г., происходил из оренбургских казаков, окончил Оренбургское казачье юнкерское училище, принимал участие в Первой мировой войне. В 1918 г. был главным организатором Левобережного фронта повстанцев, командовал Благословенским отрядом и 4-м Левобережным казачьим полком, «подвергался смертной казни от большевистских банд» 970, участвовал в атаках на поезда красных и первым вошел 2 июля (19 июня) 1918 г. в 7 часов 40 минут утра в Оренбург 971. Произведен в есаулы 13 июля 1918 г. Богданов был храбрым человеком с большим самомнением и не побоялся открыто выступить против войсковой администрации и старших по званию. Уже 17 июля в органе оренбургской организации РСДРП (меньшевиков) газете «Рабочее утро» он и два его сослуживца, сотник Крыльцов и подхорунжий Скрыпников, написали: «Нас не знают, нас не оценили, нас забыли, но напрасно: потомки оценят нашу работу, о нашем страдании и скитании знают многие наши боевые соратники. Мы взяли город, а управлять городом явилось очень много охотников, которые недавно маскировались «товарищами», а теперь нахально заявляют: «Мы страдали, и мы пахали». Где же совесть и где же честь. Получившие овации при торжественной встрече не набрались мужества указать фамилии истинных героев, а фигурируют фамилии, которые абсолютно не участвовали во взятии города Оренбурга и не принимали никакого участия в свержении советской власти. Долой подполковников, им не место среди обновленного казачества» 972.

Заметка и особенно последнее заявление ее авторов произвели странное впечатление, как будто Богданов выступил против каких-то конкретных «подполковников», однако вскоре последовало разъяснение, что редакцией была допущена опечатка и имелось в виду «подпольников» 973. Не исключено, что Богданов был специально поставлен в щекотливое положение редакцией газеты.

Однако этим заявлением Богданов не ограничился. В открытом письме войсковому старшине Рязанову, опубликованном в той же газете, он утверждал: «В такой душной атмосфере, как в Оренбурге, жить и управлять городом я пока не согласен… Я – воин, но за политикою зорко слежу, когда есть возможность, и всегда правильно оценивал создавшуюся политическую обстановку. В том и беда, что я не вижу в наших володеях 974сильных политиков… Вы пишете, что мы дрались под лозунгом: «Вся власть Учредительному Собранию и за восстановление Войскового Правительства». Я Вам скажу от чистого казачьего сердца: «За Учредительное Собрание», это верно, но за восстановление старого Войскового Правительства, да еще скажите – за Атамана Дутова, – нет, за это бороться я казаков не призывал. Да я и не знал даже, что еще где-то существует Войсковое Правительство. 29 апреля 1918 года по взятии стан[ции] Донгуз я лично послал делегата разыскивать Атамана Дутова с просьбою о помощи, но помощь эта пришла 20 июня в станицу Ильинскую 975, когда я с полком уже был в Оренбурге; так помощи в нужный момент и не дождался, а она была бы очень нужна» 976. Богданов полагал, что большевики окончательно разбиты и борьба с ними близка к завершению. Он отмечал далее: «Вы пишете, что начался спор за места за столом победителей? Нет! Это неправда. Никакого места я занимать не собирался. Мне – воину, повторяю, было бы душно в городской атмосфере. Здесь же, в благодатной стране Башкирии, мне много простору и много свободы. Что касается предупреждения о розни, то я заявляю: я сумел устранить рознь в своем полку. У меня первый офицер и самый последний казак органически спаяны между собою. Дай Бог везде такого единения и согласия! Что имя мое будет зафиксировано, как выражается В[ойсковой] С[таршина] Рязанов, в этом я не сомневаюсь. Доказательства налицо: весь полк вынес пожелание 977иметь меня своим шефом полка, и надеюсь, имя мое не смешают с братьями Кашириными, ибо мои действия прямо противоположны действиям К а ш и р и н ы х (разрядка документа. – А. Г. ). Что же касается моего эгоизма, то это лучше спросите моих боевых станичн[иков]. Мой лозунг: «Все для них и ничего для себя!» 978Себя Богданов относил к числу противников партии «куда ветер дует», т. е. ставил себя в явную оппозицию по отношению к лидеру оренбуржцев Дутову 979.