Джекоб Эббот - Ксеркс. Покоритель Вавилона

Затем Фемистокл обратился к Эврибиаду с мольбой остаться у Саламина и дать сражение персам, так как это единственная надежда на спасение Греции. Он заявил также, что афинская часть флота никогда не отойдет к перешейку. Если остальные командующие решат уйти к Истму, афиняне заберут всех (кого смогут) беженцев с Саламина и берегов Аттики; пробьются к Италии, где имеют право на некоторые территории, чтобы основать там новое государство, а Грецию покинут навсегда. Если эти доводы Фемистокла и не убедили главнокомандующего Эврибиада, то заявлением о том, что афинские корабли покинут флот, он был встревожен. Поэтому Эврибиад решительно высказался за то, чтобы флот остался у Саламина. В конце концов и остальные командиры согласились с этим решением, и совет был распущен. Все вернулись на свои корабли. Близилось утро. Всю ночь моряки пребывали в волнении и тревоге, всем не терпелось узнать результаты переговоров. Сознание торжественности решительного момента, преобладавшее ночью, к заре сменилось ужасом из-за случившегося землетрясения, которое чувствовалось не только на суше, но и на море. Люди сочли это явление грозным предупреждением небес. Чтобы умиротворить богов, решили немедленно принести жертвы и совершить особые обряды.

Тем временем персидский флот, который мы оставили в проливах между Эвбеей и материком близ Фермопил, обнаружил исчезновение греческого флота и последовал за врагом на юг через пролив Эврип, обогнул мыс Суний (южный мыс Аттики), а затем, двигаясь на север вдоль западного побережья Аттики, подошел к Фалерну, находившемуся недалеко от Саламина. Завершив дела в Афинах, Ксеркс решил отправиться на встречу с флотом по суше.

Полный успех персидской кампании теперь казался неизбежным. Вся местность к северу от полуострова покорилась персам. Будучи отброшенной со всех позиций, греческая армия отошла к Истму в надежде остановить наступление победоносного врага. Командующие персидским флотом, гоня греческие эскадры из пролива в пролив, наконец увидели беглецов в заливе у Саламина, их последнем убежище. Казалось, греки только и ждут, чтобы их флот уничтожили.

Ксеркс, как только прибыл в Фалерн, созвал большой военный совет на борту одного из кораблей с целью назначить план и время атаки.

Созыв этого совета и само обсуждение были организованы с большой помпой. Собрали командиров всех наций, представленных в армии и флоте, персидских военачальников и знать. На предназначенном для совета корабле провели тщательную подготовку к приему столь важных гостей. Установили трон для царя и сиденья для командующих согласно их рангу. Особое место было предназначено Артемисии, царице Карии, которая была одним из самых выдающихся адмиралов. Мардоний, по этикету царских советов того времени, присутствовал в качестве представителя царя и руководителя обсуждения, то есть был посредником между царем и его советниками, поскольку сам монарх занимал слишком высокое положение и обращаться к нему напрямую не полагалось.

Когда подошло время начала дискуссии, царь приказал Мардонию опросить всех командующих: стоит ли атаковать греческий флот у Саламина. Мардоний выполнил приказ. Выступавшие с жаром высказались за нападение, приводя различные доводы для подтверждения своего мнения; они выразили желание немедленно нанести последний удар.

Наступила очередь Артемисии, и оказалось, что ее мнение сильно отличается от мнения остальных. В начале своей речи Артемисия извинилась перед царем за то, что осмеливается давать ему совет. Она сказала, что, будучи женщиной, не струсила, совершила не самые ничтожные деяния в прежних битвах, а потому надеется, что имеет право высказать свою точку зрения.

– Мардоний! Передай царю, – продолжала Артемисия, как и другие, обращаясь к Мардонию, – что, по моему мнению, не следует атаковать греческий флот у Саламина, а нужно уклониться от боя. Мне кажется, что сейчас морская битва не принесет никаких выгод, но подвергнет наш флот большой опасности. Правда в том, что греки, всегда свирепые воины, доведены до отчаяния своими потерями. Здесь эти люди так же превосходят на море твоих людей, как мужчина – женщину. Я уверена в том, что очень опасно сражаться с ними, когда они так разъярены и оскорблены. Что бы ни советовали другие, я не ручаюсь за то, что твои замыслы увенчаются успехом.

Кроме того, греки больше всего жаждут вступить в бой здесь, и не в наших интересах потакать им. Я знаю, что у них мало продовольствия на флоте и острове Саламин, а кормить им надо не только войска, но и множество обездоленных и беспомощных беженцев. Если мы предоставим их самим себе, отрезав пути к отступлению, то вскоре они окажутся в еще более бедственном положении. Или мы можем оставить их в покое и немедленно уйти к Пелопоннесу для взаимодействия с армией. Тогда мы избежим опасности сражения, и я уверена, что греческий флот никогда не посмеет последовать за нами и атаковать нас.