Хадлстон Уильямсон - Прощание с Доном. Гражданская война в России в дневниках британского офицера. 1919–1920

– Английский! – твердили мы ему. – Мы – английские офицеры!

Но часовой был либо туп, либо наслаждался неловкостью старших офицеров, потому что отказывался сдвинуться с места, и, лишь когда Звягинцев взбеленился, часовой позволил нам проехать.

Оставив машину в Павловске, мы наутро отправились в Лосево. Штаб 3-й дивизии, однако, опять переместился вперед между Доном и Битюгом, и мы, в конце концов, застали его поздно вечером в Бересово, то есть примерно в девяти милях дальше. Командир дивизии генерал Кривов подробно рассказал нам о своей дивизии.

– У нас очень мало сил, – заявил он, – и вообще нет ни британских мундиров, ни британской артиллерии, ни пулеметов.

Это было обычным делом. Хотя штаб Донской армии одно время утверждал, что имеет под ружьем 100 000 человек, я побывал на всех фронтах и нигде не видел более 3000-4000 человек одновременно на любой передовой, и все были ужасно оснащены.

Кривов в самом деле создал у нас впечатление, что о дивизии никто не заботится из-за ее столь дальней дислокации от станции снабжения. Следующим утром ей предстояло наступать на Осиновку, но наши лошади были слишком изнурены, чтобы добираться на них до фронта для присутствия при боевых действиях. Но из-за ливня и того, что 60 процентов снарядов русского производства не взрывались, бои не принесли успеха. Однако утром мы поехали и встретились с генералом Филимоновым, командиром 2-й пехотной бригады, и генералом Игомоновым, чей полк, 12-й, проводил атаку.

Филимонов, осторожный, слабохарактерный человек, был очень резок в выражениях.

– Мы потерпели поражение из-за провала нашей артиллерии, – заявил он. – У нас никогда не было в достатке снарядов.

Что-то в его критике, конечно, касалось меня по той простой причине, что я был артиллеристом.

Из его окопов можно было разглядеть большевиков примерно в 900 милях по ту сторону низины, но, похоже, ни одна из сторон на тот день не имела каких-либо враждебных намерений, и Холмен попросил вызвать какой-нибудь взвод из 12-го полка, чтоб получить представление о его экипировке. Были продемонстрированы 12 солдат прямо из окопов, и я никогда в жизни не видел столь жалкого зрелища. На всех было только пять пар ботинок, у одного солдата не было винтовки, а у другого винтовка была забита грязью. Одежда висела лохмотьями, у одного не было штанов, и он ходил в кальсонах, и все выглядели заморенными. Как могли воевать так жутко экипированные люди? При столь огромном количестве поступающих в страну британских мундиров в первую очередь надо было одеть их, а не чиновников в штабе или уклонявшихся от отправки на фронт офицеров в Новочеркасске.

Разъяренный Холмен повернулся к своим.

– Мы немедленно поедем в Таганрог и Новороссийск, – произнес он. – И посмотрим, как можно ускорить распределение запасов.

Мы поспешили к железной дороге через Павловск, но там, к несчастью, традиции местного гостеприимства в стремлении развлечь нас проявились в высшей степени, и было трудно ими пренебречь. Была постановка пьесы Чехова – но мы были здорово измотаны, да и шла она на русском, так что большую ее часть я проспал.

По прибытии в Новороссийск мы провели три напряженных дня, занимаясь сбором всевозможных запасов. Холмен вознамерился взять на себя комплектование полевых госпиталей, а также медицинского оборудования при поездке в Кавказскую армию Врангеля, которую он предполагал посетить следующей. Он также за невероятно короткое время собрал 2000 полных комплектов униформ и снаряжения, надеясь экипировать одну или две врангелевские воинские части. Я подготовил много орудийных запасов, бинтов и госпитальных принадлежностей и закупил много таких рационов, как чай, сахар и консервированное молоко, а также консервированную пищу, джем и конфеты, которые выдала мне базовая столовая, так что, как только моя поездка с Холменом завершилась, я мог самостоятельно делать то же самое для донских казаков. Почти невозможно было достать одну очень важную вещь – виски, хотя я заметил, что у обитателей базы его было полным-полно.

В Екатеринодар мы вернулись 19 августа, когда меня привили от холеры. Я с нетерпением жаждал вновь приступить к работе, как вдруг получаю ошеломляющую новость от Холмена.

«Вам было бы лучше возвратиться в Новочеркасск, – передавал он, – и заняться подготовкой к прибытию товарного поезда с материалами, который формируется на базе для Донской армии. Я буду принимать все, что мы уже подготовили на Царицын для Врангеля».