Хадлстон Уильямсон - Прощание с Доном. Гражданская война в России в дневниках британского офицера. 1919–1920

Они делали все, что могли, чтобы показать свою признательность любому, кто хоть в какой-то степени помог их освобождению, и примерно в 11 часов ночи столы были убраны и начались танцы, и лишь в час ночи я ушел оттуда вместе с двумя офицерами из штаба генерала Гаймана. Однако наша машина не завелась, и мы пошли пешком вниз по склону к станции, когда с грохотом и звоном колокольчиков мимо нас пронеслась какая-то машина. Полтавские пожарные машины были такие же, как и большинство других, хотя и немного старомодные, но русские пожарные в их латунных шлемах, похоже, были более склонны использовать эту возможность для поиска собственности других людей, надеясь поделить добычу, оставшуюся от пожара. Это было совсем не по душе несчастным домовладельцам, и разгорались ожесточенные споры, слышались крики, пока пожар, начавшийся в еврейском квартале вскоре после прибытия туда кавказской кавалерии Топоркова, не догорел сам по себе.

Я решил держаться подальше от этого конфликта и пошел к станции один. Выходя из ворот, выглядя очень свежо и изысканно, я заметил женщину, поставлявшую провизию в столовую к Гайману, которая, как я обнаружил, только что была на овощном рынке, где купила овощи, хлеб и яйца, чтобы пополнить запасы на поезде. Полагая, что ложиться спать уже слишком поздно, я предложил ей свою помощь и счел для себя обязательным забрать добрую толику продуктов для нашей собственной столовой.

Я вернулся в свой вагон, и меня вызвали в поезд Гаймана. Там все еще бодрствовали два или три кубанских офицера, и меня усадили за стол, на котором были вкрутую сваренные яйца, редиска и водка – и это в 6 часов жаркого летнего утра, после трех самых захватывающих дней, какие только можно себе вообразить! Я устал как собака, но вся атмосфера была так полна новизны, пафоса, приключений и всех прочих ощущений, из-за которых стоит жить, что я решил не идти спать, иначе упустил бы еще более захватывающие впечатления. Вскоре после этого я прилег на несколько часов, помня, что в час дня нам надо ехать на смотр войск и награждение Холменом британскими медалями офицеров и солдат, рекомендованных к поощрению за выдающуюся службу во время боевых действий.

Все происходило перед огромной толпой на парадном плацу и, конечно, сопровождалось обычным торжественным благодарственным молебном на открытом воздухе. Восторг перед Холменом был столь велик, что он был удостоен огромного, но неудобного комплимента – его три раза подбросили вверх и поймали образовавшие группу несколько молодых мускулистых казачьих офицеров.

Мы вернулись в поезд совершенно измотанными. Похоже, в Полтаве больше делать было нечего, так что вся наша компания, лошади, повозки и т. д. были собраны и усажены на поезд. С докладом из Харькова прибыл Линг с переводчиком, и, попрощавшись, мы разошлись по купе и решили оставаться в них до того, как паровоз, тянувший до Харькова бронепоезд, к которому мы были прицеплены, тронется с места.

Холмен не хотел тратить много времени на Харьков и управился с официальными визитами к генералу Май-Маевскому и генералу Беляеву. Я много слышал о Май-Маевском, но он оказался даже лучше, чем его описывали. Если б на нем не было мундира, его можно было бы принять за красноносого комедианта из провинциального английского театра. Он был совершенно кругл, полнощеким, а нос – в форме луковицы, но имел репутацию хорошего офицера, хотя и жутко пил, и его запои были скандальными.

Мы также посетили место резни, устроенной большевиками перед оставлением города. Огромное число мужчин и женщин было расстреляно и похоронено в общей могиле, и нам были представлены приводящие в ужас фотографии.

Я позволил себе посетить железнодорожные мастерские, которые отчаянно нуждались во многих важнейших вещах, а потом, прогуливаясь по городу, обнаружил отличное венгерское токайское вино, которое осталось после красных, и сумел очень дешево купить несколько бутылок. Однако все мы теперь очень хотели попасть на другой фронт, потому что генерал стал понимать, что существующая система связи страдает дефектами, и захотел реорганизовать всю миссию на более практичной основе.

Из Харькова он поехал прямо в Екатеринодар, оставив меня по пути в Ростове, откуда я вернулся в Новочеркасск. Он обещал забрать меня через несколько дней на обратном пути, чтобы посетить Донскую армию и сравнить ее с тем, что мы только что видели в Добровольческой армии.

Он уже принял решение запросить больше офицеров из Англии и избавиться от всех уже ненужных в Южной России.