1 ноября при посещении фронта президентом французской республики, Фош в Дюнкерке встретился с Китченером. Отведя Фоша в сторону, Китченер сказал: «Ну что же. Мы разбиты». Фош постарался разуверить его и просил как можно скорей новых подкреплений, Китченер ответил: «1 июля 1915 г. вы будете иметь во Франции миллион обученных английских солдат». Фош на это возразил: «Мы не просим столько, но мы хотим как можно скорее, тотчас же», но получил ответ: «До этой даты не рассчитывайте ни на что». Китченер прекрасно понял направление развивающихся событий.
1914 г. дает, скорее, отрицательные примеры в развитии и руководстве стратегическим маневром, что убедительно показано в труде т. Меликова «Проблема статегического развертывания», т I (ср, например, поспешность, проявленную русским главнокомандованием в развертывании наступления против германских сил до окончания сосредоточения).
Я далеко не уверен в правильной расшифровке этих данных.
«Там, на южном крыле, должна быть оставлена возможно слабая прикрывающая группа, которая могла бы спокойно отходить перед противником, возможно дальше завлекая его. Таким образом, Шлиффен мог выиграть время, в котором он нуждался, пока его план не станет оказывать действие…» («Zur Ehre ShliefFens», von General der Art, a. D. Kraft von Dellmensingen, «Deutsche Wehp», 1933, № 38).
«La recherche de la decision» par le general Faugeron, «Revue Mil» FranoMars, 1932.
Обратим внимание на то, что план Шлиффена содержит явное понимание значение оперативной «тени», которая возникает при быстром продвижении правого крыла — противник будет вынужден постоянно прекращать сражения, не ввиду действительной угрозы окружения, а лишь в связи с наличием у немцев такой возможности. (Прим. ред.)
«Etude sur la cavalerie dans lexploration», par chef descadron de Bardies — Montfa, «Revue Mil Franc». Fevrier 1934.
«Comprendre», par le capitaine Carrias, «Revue Mil. Franc». Juiilet 1932.
Что, собственно, является одной из загадок маневренного периода войны. И до августа-сентября 1914 г., и после него, работа штабов могла быть плохой или хорошей (немецкого — чаше всего хорошей), но управление войной они сохраняли. Складывается впечатление, что в войне появился новый неожиданный информационный фактор, подорвавший штабную работу, которая смогла наладиться лишь с установлением позиционного фронта. (Прим. ред.)
В данном случае следует согласиться с автором лишь отчасти. В следующую мировую войну именно преждевременный контрманевр союзников являлся тем стержнем, вокруг которого строился план «Гельб». При анализе плана Шлиффена можно отметить, что до определенною предела он оперативно свободен от решений противника. То есть начнут ли французы контрманевр в августе или в начале сентября не важно — они теряют темпы в любом случае. (Прим. ред.)
Редкий для М.Галактионова случай формальной ошибки. Был и активно использовался войсками уже в первом периоде войн Великой французской революции. Заметим в этой связи, что некий структурный аналог телеграфа применялся во времена Троянской войны. (Прим. ред.)
Всего в полтора раза быстрее, чем 3–я. (Прим. ред.)
Сорок километров в день считалось нормальным темпом марша для наполеоновских корпусов. Другой вопрос, что в мирное время следовало тренировать пехоту не на пробежки по полосе препятствий, а на тяжелые марши. Еще большее значение имела тренировка штабов, от качества работы которых зависела реальная нагрузка на войска. (Для того, чтобы армия переместилась на сорок километров, каждый солдат должен пройти от 50 до 80 киломеров в день — разница, определяемая качеством подготовки марша, весьма существенна. (Прим. ред.)
Французский автор указывает на «рекордную скорость движения» 1–й армии к Парижу — 21 км в день.
По сообщению немецкого автора, с 18 по 21 августа 1–я армия продвинулась на 711 км — 17,5 км в сутки — с 22 по-25 августа — 92 км-23 км в сутки («Die Uraschen des Versagens der operativen Verbindungen», «Deutsche Wehp», 1932,? 11). (Прим. М.Галактионовa.)
На самом деле средний темп марша пехоты составляет от 15 до 25 км/сутки в зависимости от организации этой пехоты. Существенно более высокие темпы показывала кавалерия (до 40 км/сутки), римские легионы (в среднем 45 км/сутки, зафиксированы случаи до 60 км/сутки), моторизованные и танковые дивизии следующей Мировой войны (50 км/сутки). При этом темпы наступления танковых армий составляли уже прежние 25–30 км/сутки. (Прим. ред.)
Читать дальше