Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

Оставался, таким образом, маневр, который должен был этот заколдованный круг разрушить. Но именно наличие фронта, где уже сказывалась в сильной мера задерживающая сила тактического фактора (не забудем о существовании крепостной зоны, где фронтальное столкновение во всяком случае было неизбежно), ограничивало маневр в пространстве. Нами показана уже эта сила, сковывающая подвижность маневра: эту силу проявлял фронт как во время марш — маневра к Парижу, так и в период «бега к морю». Но что означала эта ограниченность пространства маневра? Она означала облегчение реакции противника; вспомним положение на западном крыле Марнской битвы и в особенности уроки «бега к морю»: чем меньше было свободного пространства, тем неизбежнее была своевременная реакция со стороны противника, который уже заранее нацеливал сюда свои силы. Только высокая оперативная подвижность в сочетании с внезапностью могла дать выигрыш темпа, достаточный для того, чтобы реакция противника. запоздала. Но этого условия не было налицо, и потому противник; успевал сосредоточить против маневренной массы свои силы. Происходило фронтальное столкновение [482].

Тот факт, что оперативный маневр встречает те или иные силы' противника, еще не предрешает неуспеха его. Никогда и нигде не было оперативного маневра в «чистой форме», который происходил бы на абсолютно свободном пространстве, 1–я германская армия столкнулась с силами бельгийцев, а затем англичан. Отсюда вовсе не следовало, что шлиффеновский маневр терпел тем самым неудачу (разумеется, столкновение с бельгийской армией неизбежно входило в систему шлиффеновского плана). Точно так же столкновение 6–й французской армии с германским 4 рез. корпусом 5 сентября вовсе не означало неудачи флангового маневра. Во всех таких случаях предполагается, что мощная маневренная масса быстро уничтожает слабые силы противника, встреченные ею на пути, и стремительно выходит в тыл главным силам противника. Новый факт, обнаружившийся в начале мировой войны, состоял, следовательно, вовсе не в том, что на пути маневренной массы встречались силы противника. Новое состояло в том, что при общей недостаточности оперативной подвижности задерживающая сила встречающихся на пути маневра преград оказалась гораздо выше, чем в прежние войны. Всего один лишь резервный корпус задержал достаточно долго (до подхода подкреплений) наступление 6–й французской армии. Именно этот факт — возможность задержки наступательного маневра сравнительно слабыми силами — давал обороняющемуся решающий выигрыш времени. Обороняющийся успевал подбросить новые резервы, и дело переходило в простое фронтальное столкновение с переходом к равновесию сил в данном районе.

Позиционный фронт сформировался в результате многочисленных столкновений противников и попыток маневра со стороны каждого из них. Был испробован каждый свободный клочок территории, все возможности для достижения успеха. Но во всех случаях результат получался один и тот же: происходила задержка в наступлении, что давало возможность обороняющемуся уравновесить силы. В конце концов, такое равновесие было достигнуто на всем пространстве от Швейцарии до моря. Но оно никогда не было абсолютным. Нет вовсе непроходимой грани между маневренным периодом 1914 г. и последовавшей эпохой позиционной войны. Указанная «игра» продолжалась и дальше: новые попытки атаки для прорыва фронта, новые перегруппировки сил. Однако, эта тенденция уравновешивания сохраняла свою силу: задержка — потеря темпа — выигрыш времени обороняющимся для перегруппировки сил. Равновесие восстанавливалось.

Не окопы, не проволока, не пулеметы, не артиллерия, не местность, не массовые армии являются характерным признаком позиционной войны, ее главной основой и причиной, а именно это равновесие сил, которое возникло из совокупности действия масс артиллерии, пулеметов, проволоки и пр. [483]. На западноевропейском фронте уже с самого начала силы обеих сторон были почти равны, и только маневр мог изменить это соотношение на одном из участков в пользу той или иной стороны. Но каждый раз, как такой маневр предпринимался в 1914 г., оказывалось, что противник успевает сосредоточить сюда новые силы и отразить удар. Вот почему в особых условиях, какие были на западноевропейском театре войны в 1914 г., равновесие зависело от темпа развития наступательной операции. Только маневренная масса, обладающая высшей оперативной подвижностью, сочетающейся с высокой тактической подвижностью, способна была разрубить гордиев узел. Но такой массы в 1914 г. не было.