Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

Установить, каким было действительное положение ударной группы 1–й армии к концу Марнского сражения, очень трудно. Слишком мало оснований верить правдивости оценки, которая давалась участниками боя и которая впоследствии прошла через соответствующий фильтр. Очень может быть, что бойцы 64–го и 24–го полков (6–я дивизия) и в самом деле хохотали, видя удирающих французов со снопами на спине, которые использовались как прикрытие. В 35–м полку, возможно, отпускали шуточки по поводу слишком высоко разрывавшейся шрапнели. Капитан Боде, командир 7–й роты 90–го полка, рассказывает, что его рота наступала (после выхода из леса) так, что очевидцы затруднялись сказать, шла ли в атаку на Буаси пехота или конница. Но, наряду с этим, в 8–й роте того же полка во время этой атаки «потери составили 40 человек, потому что теперь противодействие врага уже сказывалось» [334].

В 12 ч. 30 м. генерал Клюк получил от группы Кваста донесение о том, что в 11 ч. 45 м. она заняла исходную линию, западнее Гондревиль — Ормуа — ле-Давьен — Антильи и перешла в наступление на Левиньен — Бец. Получив это сообщение, Клюк сказал будто бы окрркаюшим его:

«Сегодня вечером правое крыло будет вблизи Даммартен. Тогда мы выиграем все» [335]. Можно согласиться, что такой глубокий охват левого фланга союзного войска действительно имел бы крупнейшее оперативное значение. Было ли бы оно также и решающим — остается под вопросом. Но немецкие генералы, как мы уже установили в отношении атаки левого крыла 2–й армии на Сезанн, плохо учитывали важнейший фактор — время. Уже тогда, когда началась фактически атака группы генерала Кваста, около 12 час. 9 сентября, было, по сути дела, уже поздно, так как союзники перешли Марну. От исходной линии до Даммартен около 25 км. По данным Рейхсархива, Буаси-Фре-нуа был взят в 18 час. Немецкие части прошли около 10 км — оставалось еще 15 км. Этот расчет поважней сообщений о действиях отдельных частей группы Кваста. Но война уже в те дни показала новые мерила для определения быстроты продвижения войск, темпа развития операций. С этой стороны совершенно бесспорным является тот факт, что наступление правого крыла 1–й армии безнадежно запоздало.

Было уже поздно! Без понуждения со стороны врага группы Сикап — Арнима и генерала Линзингена покидали свои боевые позиции, обагренные кровью. «Во все это время, — пишет генерал Кюль [336] , — французские снаряды и шрапнель ложились на то самое место, что и раньше. Ни одного врага нигде не было видно. Когда в Бовуаре не осталось больше никого, я отправился в Мей — ан — Мюльтьян и поднялся на очень высокую колокольню. На ясном вечернем небе на юго-западе стояла Эйфелева башня».

Париж был так близко, а немецкое войско на всем гигантском поле великой битвы начало свое историческое отступление к северу. Париж не был взят вовремя, и потому его не удалось взять до конца войны.

3. Фронт наступления союзников 9 сентября

(Схема 18)

Схема 18. Марнская битва. Западное крыло 9—10 сентября.

Окончательные выводы о результате Марнской битвы можно сделать, лишь ознакомившись с положением к концу ее на противной стороне. Но здесь нет нужды в особой детализации. Гораздо важнее подчеркнуть один основной факт: в то время, как германское войско оказалось разорванным на части, союзный фронт наступления представлял почти сплошную стену корпусов, медленно, но во взаимодействии, плечом к плечу, продвигавшуюся вперед. Если бы стена наткнулась на такую же стену германских корпусов, если бы произошло чисто фронтальное столкновение между двумя войсками, Марнской битвы, как таковой, не существовало бы. Только благодаря удару 6–й французской армии в тыл 1–й германской армии, последняя отошла назад, за Марну. Образование Марнской бреши является результатом сложных перипетий борьбы, живой динамики столкновения многообразных сил. Почему именно сплошная цепь корпусов союзников — построение, скорее свойственное обороне, чем наступательному маневру, — получила такое преимущество? Это также имеет свое объяснение в новых условиях ведения боя: нигде, на всем протяжении Марнской битвы, атака против живой силы противника не дала серьезного результата, способного привести к решению. Продвижение решающего порядка было осуществлено лишь там, где противник не смог своевременно организовать сопротивление. Этот вывод уже подводит вплотную к эпохе позиционной войны, и в сплошном фронте союзников во время наступления на Марну можно видеть отчетливый зародыш этой эпохи [337].