Бернард Хаттон - Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945

Доктор Хансен не собирался снисходить до фрау Ильзе Гесс и делиться с ней теми сведениями, которыми он обладал. Его разговор с ней больше походил на допрос. Он с пристрастием допытывался, что делал ее муж перед тем, как навсегда покинуть свой дом. Он дал ей понять, что не верит ей, когда она заявила, что не знала, куда отправился Рудольф в тот субботний день, надев летные брюки и сапоги. Наконец, фрау Ильзе язвительно заметила, что все сотрудники ее мужа хорошо знают, что он никогда не обсуждал государственные секреты со своей женой.

Слова «государственные секреты» встревожили доктора Хансена. Он серьезно предупредил фрау Гесс, что если она расскажет кому-нибудь о том, что говорил ей перед отлетом муж, то ее тут же арестуют. Повторив это предупреждение, он резко оборвал разговор и вышел из комнаты.

Фрау Ильзе пришлось ждать до утра вторника, когда к ней приехал профессор Хаусхофер. Только от него она узнала правду о том, куда делся ее муж. Но к тому времени она уже слышала официальный бюллетень в программе новостей – мюнхенское радио передало коммюнике Би-би-си.

Ее муж улетел в Шотландию и был жив.

В среду 14 мая Айвон Киркпатрик получил из министерства иностранных дел сообщение, в котором ему предписывалось снова посетить Гесса. Не зная, чего от него хотят, он позвонил в Лондон и спросил:

– Мне надо снова допросить Гесса?

– Вы правильно поняли.

– По-моему, Гесс сообщил мне все, что хотел. Какие вопросы я должен задать ему теперь?

Но чиновник министерства иностранных дел ничем не мог ему помочь.

– Мистер Киркпатрик, выбор тем для обсуждения остается за вами.

По-прежнему не понимая, что от него хотят, Киркпатрик приехал в замок Бьюкенен и поднялся по длинной каменной лестнице на верхний этаж, где содержался заместитель фюрера.

К тому времени Гесс находился в руках англичан уже около ста часов. Почти тридцать часов прошло с тех пор, как он сообщил им о цели своего визита. Он рассчитывал, что ему сразу же организуют встречу с кабинетом министров или даже с самим королем. Но время медленно текло, а он все сидел в мрачной госпитальной комнате. Он уже начал подозревать, что англичане решили проигнорировать его предложение о мире.

Похоже, что его миссия не удалась. А раз так, то надо спасать своего фюрера от британской пропаганды. Ему придется симулировать сумасшествие.

Когда Киркпатрик вошел в комнату, один, без сопровождения, Гесс понял, что надежды на мир с Британией практически не осталось. Он выразил неодобрение по поводу того, что обсуждение условий мирных переговоров так и не началось, и заметил, что Киркпатрик отделался ничего не значащими замечаниями.

Тогда Гесс заявил официальный протест против условий своего содержания. Он – заместитель фюрера великой нации, и с его положением следует считаться. Гесс стал жаловаться, что свет голой электрической лампочки бьет ему прямо в глаза, что охранники носят сапоги, подбитые гвоздями, и громко топают на лестнице, мешая ему спать. Он подчеркнул, что рассчитывал вернуться в Германию, пробыв всего несколько часов в Англии, и поэтому не взял с собой никакой одежды, кроме той, что на нем. Гесс потребовал, чтобы британские власти организовали его возвращение домой, – если потребуется, он готов выпрыгнуть с парашютом, когда самолет будет пролетать над территорией Германии. Он жаловался, что, когда его осматривал врач, ему велели лечь на кушетку, покрытую несвежей простыней, и он вполне мог подхватить какую-нибудь кожную болезнь от тех людей, которые лежали здесь до него.

Киркпатрик терпеливо выслушал и записал все жалобы.

Через некоторое время, выполняя особое задание министерства иностранных дел, Киркпатрик в третий раз посетил Гесса. Ему было поручено получить от заместителя фюрера подтверждение того, что Гитлер собирается напасть на Россию.

Гесс прекрасно понимал, что англичане будут рассматривать его как источник информации о военных планах Гитлера, поэтому, когда Киркпатрик завел речь о немецко-русском торговом договоре, он понял, чего от него хотят. И он категорически отверг предположение своего собеседника о планах вторжения в Россию.

– Гитлер – человек слова, – заявил Гесс. – Он будет скрупулезно выполнять все условия заключенного договора.

Гесс так ловко увертывался от вопросов Киркпатрика, что сумел убедить его, что совершенно не в курсе высшей военной стратегии Германии.