Александр Шубин - 10 мифов Советской страны

Это верно. Но если недовольные партбоссы додумались совещаться по этому вопросу с Кировым, то им могло «хватить ума» взять власть самим. Киров был очевидно неспособен руководить самостоятельно, как Ленин, Сталин, Троцкий. Также потом соратники Сталина думали о Хрущеве, ставя его во главе партии. Хорош для «коллективного руководства». Для единоличного лидерства — «масштаб не тот».

По мнению В. Молотова, «Киров… теоретиком не был и не претендовал… О том, чтобы ему идейно разбить Троцкого, Зиновьева, Каменева, об этом и говорить нечего!». [243] Сто сорок бесед с Молотовым. С. 478. В случае подобной смены лидера могло быть облегчено и возвращение к власти оппозиционных вождей, когда выяснилось бы, что без соответствующей квалификации провинциальным руководителям не удается справиться с «масштабом».

Разговор оппозиционеров с Кировым, человеком, который не участвовал в совещании, был делом рискованным. Но Косиор, Шеболдаев и другие «старики» тоже когда-то договаривались между собой. Получается, что инициаторы новой оппозиции не решились выдвинуть себя кандидатами в генсеки. Сначала попробуем уломать «кронпринца», а уж если не выйдет, то чем хуже Косиор или Шеболдаев?

Доступные нам данные позволяют утверждать, что Сталин имел основания считать: влиятельные чиновники и бывшие оппозиционеры активно контактируют друг с другом и пропаганда оппозиционеров имеет успех. И это происходило в абсолютистско-тоталитарной системе, идеально приспособленной для переворота. Для изменения курса, вызывающего широкое недовольство, достаточно отстранить от власти или уничтожить всего нескольких руководителей.

Предпринимались ли шаги к осуществлению антисталинского переворота? Исследование этой проблемы было скомпрометировано методами сталинской Фемиды и последующими их разоблачениями. После XX съезда КПСС считалось, что все показания и признания об антисталинском заговоре были получены под пытками и абсолютно недостоверны. С 1994 г. обсуждение проблемы антисталинского заговора возобновилось и историками, критически относящимися к Сталину. Не утруждая себя разбором доказательств и аргументов, сталинисты начала XXI века категорически утверждают: все обвинения сталинской Фемиды верны — заговорщики собирались не просто свергнуть Сталина, а расчленить страну, отдать ее куски другим государствам и капиталистам. Они устраивали аварии на заводах и отравляли скот, чтобы сделать жизнь хуже.

Приверженцы юридического подхода утверждают: внутри страны Сталину никто не угрожал. Ведь они не оставили после себя документов, проектов конституций, как, скажем, декабристы или петрашевцы. Но декабристы успели выйти на Сенатскую площадь «в свой назначенный час». Однако могли и не успеть. Александр I получал предупреждения о заговоре, но не принял мер. А если бы принял, мы бы судили о заговорщиках по их признаниям и проектам конституций. В XX веке обвиняемые в заговоре признавались в преступлениях, но в большинстве своем не писали тайных проектов. Это было не нужно. Свои идеи они с исчерпывающей полнотой сформулировали в 20–е гг.

Можно ли понять, стали ли опальные лидеры большевизма лояльными Сталину после очередных покаяний 1933 г., или они стремились при первой возможности вернуться в политику? Можно понять, что на самом деле думали опальные большевики в 1934 г.? Можно. Лидеры идейных течений 20–х гг. не переставали писать и в 30–е гг. Их мысли были заняты противоестественными условиями политической борьбы в условиях сталинской диктатуры. И даже если речь шла «о другом», сквозь строки проступала трагическая судьба оппозиции «без программных документов».

Незадолго до ареста Л. Каменев по долгу службы в издательстве «Академия» писал предисловие к сборнику, посвященному заговору Катилины в Древнем Риме. Он считает, что это — «революционное движение», «последняя попытка сопротивления республиканских элементов» наступлению цезаризма. «Они не оставили истории никаких свидетельств о своей программе, своих планах и замыслах. Сохранились только свидетельства смертельных врагов движения… Обесчещение врага, сведение социально-политического движения к размерам уголовного преступления — такова была цель обоих (выражавших официальную точку зрения Цицерона и Салюстия. — А. Ш.). Задача удалась… Катилина и его сообщники вошли в историю как устрашающий образец политических авантюристов, готовых ради низменных личных целей, опираясь на отребье человечества, предать на поток и разграбление основы человеческого общежития. Обычная участь разгромленного революционного движения». [244] РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 64. Л. 1. Сталинское словечко «отребье» Каменев приводит почти в это же время, когда пишет о советском обществе, но в другом контексте — повторяя штампы сталинской пропаганды. [245] См.: Там же. Л. 6. Употребляя современные пропагандизмы в статье о Древнем Риме, Каменев подчеркивал ее эзопов язык. Слово «отребье» будет звучать и на процессах, где Каменева и других участников «разгромленного революционного движения» будут обвинять в стремлении «предать на поток и разграбление основы человеческого общежития», во вредительстве небывалых масштабов.