Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти - Германский фашизм и монополии

Эти качества, оказавшиеся козырями в случайной расстановке объективно обусловленных противоречий общественной жизни, позволили Гитлеру в конечном счете стать представительной фигурой верхнего слоя того класса, который исторически уже обанкротился и мог держаться у власти лишь при помощи безграничной жестокости и непревзойденной бесчеловечности.

Когда Гитлер уже перестал быть совсем безвестным, он утверждал, что обратился к политике сразу же после начала Ноябрьской революции 1918 г. в Германии.

Однако еще многие месяцы после ее свершения 30-летний Гитлер болтался по верхнебаварским казармам, будучи далек от всякой политики. Выписавшись из госпиталя, он вернулся в мюнхенскую казарму, поскольку не имел ни пристанища, ни занятия. У него не было ни семьи, ни родных, ни друзей, ни какой-либо профессии, и никогда в жизни он не занимался каким-либо постоянным делом.

Перед первой мировой войной, проев отцовское наследство и все доставшееся ему от матери, он жил впроголодь, подрабатывая малеванием открыток с видами исторических достопримечательностей. Но теперь, во взбаламученной атмосфере революционного переворота, картинками с изображениями старинных соборов и дворцов было уже не прожить. Гитлер опасался, как бы после увольнения из армии не оказаться на улице без всяких перспектив и не очутиться опять, как всего каких-то десять лет назад в Вене, в ночлежке, обреченным на жалкое существование. Ему не оставалось ничего иного, как послушно нести охранную и внутреннюю службу сначала в лагере для военнопленных, а потом в своем прежнем полку, дислоцировавшемся в Обервизенфельде.

Как и все перепуганные мелкие буржуа, Гитлер причитал по поводу проигранной войны и неопределенности будущего. Однако он выделялся тем, что разглагольствовал так учено и высокопарно, как это свойственно человеку, который читает много книг, а переварить их не может. Даже самое тщательное изучение условий жизни никому не ведомого в ту пору Гитлера, а также его духовного облика не оставляет и тени сомнения в том, что он отнюдь не предпринимал каких-то исключительных волевых усилий и никакой системы мыслей у него не было и в помине. Самые различные по своим взглядам биографы Гитлера в один голос констатируют, что ефрейтор, отгороженный казарменными стенами от всенародных бедствий, был занят тогда только планами собственной дальнейшей жизни. Томас Манн охарактеризовал его состояние как чувство «неприкаянности» в сочетании с «высокомерным в основе своей… отказом от всякой разумной и уважаемой деятельности» 1.

Еще сильнее, чем в свои венские и (с 1913 г.) мюнхенские годы, неприкаянный Гитлер предавался смутным мечтаниям. Ему грезилось, как он, заделавшись живописцем, архитектором, театральным художником в некоем супер-театре, изобретателем нового блюда или просто крупно выиграв в денежной лотерее, в одно прекрасное утро становится знаменитым, богатым и независимым. Если в довоенном Мюнхене Гитлер еще метался между убогими мансардами и вагнеровскими операми, даже и не помышляя о серьезном труде, то теперь, когда работы стало мало, да и сулила она лишь жалкий заработок, он погрузился в мир филистерских видений, рисующих опьяняющие триумфы. Временами он впадал в депрессию и не раз намекал своим сослуживцам по казарме, что ему ничего не стоит взять пистолет да и положить всему этому конец.

Подверженный таким настроениям, будущий нацистский главарь в дни белого террора и подавления Баварской советской республики пережил настоящий взрыв антикоммунистической истерии и мании подозрительности. Он явился в следственную комиссию 2-го пехотного полка при военно-полевом суде и стал поставлять ей, как это называлось, «информацию» о тех солдатах, которые симпатизировали коммунистам и Советам. Этими доносами (по всей вероятности, граничившими с фантастическими вымыслами) он, как замечает один из его биографов, выполнял задания командования рейхсвера «столь удовлетворительно, что вскоре его командировали на специальные курсы по формированию «гражданского мышления»» 2, что и стало исходным пунктом его политической карьеры.

Командование 4-й группы рейхсвера (Мюнхен), разведывательный отдел которого организовал эти курсы, принадлежало к реакционному авангарду вооруженных сил молодой Веймарской республики, по которым, пожалуй, нагляднее всего можно было судить о классовом характере нового государства.