Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934

Папен приезжает в Берлин в среду 27 июня. С юго-запада на столицу наползают черные грозовые тучи. Во время посадки самолет Папена чуть было не снесло ветром. На аэродроме вице-канцлера, охваченного тревогой, которая стала еще сильнее от усталости, встречает Чиршский. Он ждет его на взлетной полосе. Им приходится придерживать шляпы – сырой ветер вздымает полы их плащей и поднимает с земли фонтанчики пыли. После серии быстрых консультаций Папен разрабатывает план спасения Юнга, ведь освобождение журналиста – залог его собственной безопасности. Но Францу фон Папену не удается встретиться с Гитлером; в Канцелярии ему сообщают, что фюрер только что вернулся из Мюнхена и отдыхает. Геринга в Берлине нет – он произносит речь в Кельне. Папен едет на Принц-Альбрехт-штрассе, 8, где ему удается добиться приема у рейхсфюрера СС Гиммлера. Руководитель Черной гвардии холоден и корректен; он успокаивает вице-канцлера – Юнга допросят, а потом отпустят. О чем его допрашивают, он пока сказать не может. Позже Папен вспоминал события этого дня так: «Вернувшись в Берлин, я попытался встретиться с Гитлером или Герингом, но их не было. В отчаянии я бросился к Гиммлеру и принялся яростно протестовать против ареста Юнга, но он ответил, что Юнга арестовали по обвинению в незаконных контактах с иностранными государствами и он находится под следствием. Гиммлер сказал, что не может пока сообщить никаких подробностей, но пообещал, что моего коллегу скоро отпустят».

Папен – очень осторожный человек. Он знает, что иногда надо набраться терпения и ждать, поскольку сопротивляться бессмысленно; надо сохранить лицо, делая вид, что веришь официальным объяснениям. Он очень опытный человек. Поведение Гиммлера и уклончивость Гитлера и Геринга убеждают его в том, что период примирения закончился. Он возвращается домой, оставив Юнга в лапах гестапо. Никто никогда не узнает, что пришлось перенести этому журналисту в застенках большого здания на Принц-Альбрехт-штрассе, 8. Никто этого не узнает, потому что Юнг стал первой жертвой «ночи длинных ножей».

Только человек, варящийся в этом котле, может почувствовать, как нарастает напряжение, для большинства же немцев жизнь течет мирно и спокойно. Газета «Национал цайтунг» в передовой статье под названием «Ситуация в Германии» сулит народу светлое будущее. Третий рейх сумел справиться с нищетой и безработицей, а ведь никто до него этого сделать не смог. «Так давайте же поблагодарим нашего фюрера, Адольфа Гитлера, который нашел работу для всех».

По берлинскому радио выступает Розенберг – он обращается к школьникам и студентам. По всей стране учащиеся сидят в классах и слушают идеолога партии, который заявляет: «Германия оказалась вовлеченной в политическую борьбу, которая является одновременно и духовной борьбой, не имеющей прецедента в истории... Необходимо, чтобы все наши сограждане ценили единство Германии. Вы должны служить этому единству, поддерживая в своих рядах дух истинного товарищества». В классах учителя обсуждают речь со своими учениками: что означает дух истинного товарищества в новом рейхе? Первыми отвечают члены гитлерюгенда – это товарищество солдат на фронте, нерушимое единство старых бойцов. Во время речи Розенберга молодые блондины, одетые в черные и коричневые рубашки, думают о том, что их сплотила настоящая мужская дружба, как в годы войны. А уж нацистская партия позаботится о том, чтобы военное положение сохранялось и дальше.

В нескольких сотнях метров от одной из берлинских школ Гиммлер устраивает в своем кабинете в штаб-квартире гестапо совещание окружных руководителей службы безопасности СС, которые следят за штурмовиками. Акция, говорит он, начнется очень скоро. Все руководители по очереди докладывают о том, что они будут делать во время этой акции, после чего Гиммлер отдает последние распоряжения, уточняя детали. В тот же самый день в здание на Бендлерштрассе является Зепп Дитрих и требует, чтобы соединениям лейбштандарта «Адольф Гитлер» было выделено оружие – фюрер поручил им очень ответственное задание.

Тем временем Гитлер устраивает в Канцелярии Берлина чай в честь официальных лиц партии и иностранных дипломатов. Он выглядит отдохнувшим и загоревшим после пребывания на свежем воздухе, но нервным. Один из приглашенных слышит, как он сердито говорит одному из партийных руководителей: «Обе группировки считают, что первыми должны ударить они». О ком это он – уж не о штурмовиках ли Рема и их противниках? Слова фюрера, повторенные всем Берлином, вызывают тревогу у Гиммлера и Гейдриха. Они свидетельствуют о том, что Гитлер еще не принял окончательного решения. Он, наверное, все еще надеется достичь компромисса, а сами СА, по-видимому, убеждены, что Гитлер никогда их не предаст и будет сохранять нейтралитет.