Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934

Что будут теперь делать штурмовики? В напряженной атмосфере последних дней июня вопрос этот часто задавали себе и на Бендлерштрассе, и на Принц-Альбрехт-штрассе, 8 в штаб-квартире гестапо. В гестапо люди, распускавшие слухи о заговоре СА, начали беспокоиться: а что, если Рем, используя инцидент в Квенцине в качестве предлога, нанесет неожиданный удар? 23 июня были сделаны попытки связаться с фюрером, но он был на пути в свое шале в Берхтесгадене, и связи с ним не было. Геббельс подолгу совещался с Гейдрихом, а потом с Гиммлером.

В ту же самую субботу в конце дня генерал Фридрих Фромм, руководитель общих служб армии, созывает находящихся под его командой офицеров на секретное совещание на Бендлерштрассе. В большом зале с мраморным полом присутствуют только высшие офицеры. Они неподвижно сидят на стульях с высокими спинками, симметрично расставленных вокруг длинного черного стола. После короткого приветствия генерал заявляет, что из надежных источников ему стало известно, что капитан Рем и его СА составили заговор с целью государственного переворота. Армия должна быть готова вмешаться, чтобы сохранить в стране законность и порядок. Офицеры сидят неподвижно и молчат – сейчас не время для комментариев.

На следующий день информация генерала Фромма подтверждается: генерал фон Фрич созывает высших офицеров Берлина и приказывает им подготовиться к разгрому путча СА. Все говорит о том, заявляет Фрич, что СА планируют осуществить переворот очень быстро – возможно, в течение нескольких часов, самое большее – нескольких дней, и конечно же до начала общего отпуска штурмовиков, который, как полагают, начнется 1 июля. Офицеры должны быть готовы собрать свои войска с максимальной секретностью и держать их в состоянии боевой готовности. Так, следуя за СС, рейхсвер становится в боевую стойку. А в воскресенье 24 июня в Берлине прохожие видели много полицейских машин на Унтер-ден-Линден. С раннего утра полиция была готова к сражению. Ловушка вокруг СА захлопнулась.

Но первые борцы за дело нацизма, убивавшие государственных деятелей Германии, и даже те, кто был замешан в подготовке пожара Рейхстага, по-видимому, ни о чем не подозревали.

Перед пансионатом «Ханзельбауэр», фасад которого выходит на озеро, припаркованы машины. Поток посетителей не иссякает. Местные руководители СА и офицеры, приезжающие со всех концов Германии, расслаблены и пребывают в хорошем настроении. Одни ныряют в воды Тегернзее, другие дремлют или пьют. Рем, напустив на себя важный вид, прогуливается, окруженный своими адъютантами. Неоднократно, всякий раз перед новой аудиторией, он заявляет, что всецело доверяет Гитлеру, своему старому товарищу Адольфу Гитлеру, который, что бы ни случилось, всегда будет на стороне СА. Некоторые из руководителей выражают свои сомнения и тревогу, но Рем смеется и отметает все их возражения широким жестом. Когда фюрер узнает о тех неприятностях, которые они здесь обсуждают, он сможет взглянуть на вещи с точки зрения штурмовиков и поймет, что правда на их стороне. И тогда, если... Но капитан Рем не завершает своей фразы, поскольку никакие «если», по его мнению, просто невозможны. Это последнее воскресенье июня – праздничный день для СА. Гости Рема пьют светлое «Мюнхенское» пиво и поют «Хорста Весселя». Один за другим лидеры СА поднимают кружки с пивом и произносят речи во славу штурмовых отрядов и предают анафеме ассоциацию ветеранов, ответственную за смерть их соратника в Квенцине. Рем произносит несколько слов, после чего все хором запевают военную песню. На небольшом курорте пациенты мирно гуляют по берегу озера. Люди уехали из Мюнхена, чтобы провести воскресенье в горах, некоторые, проезжая мимо машин СА, аплодируют или салютуют штурмовикам. Погода стоит прекрасная, воздух чист и свеж.

Пока штурмовики плещутся голышом в голубых водах Тегернзее, Гиммлер и Гейдрих принимают высших офицеров национальных СС в штаб-квартире гестапо в Берлине. Большинство из них приехало в столицу еще вчера и провело ночь в казармах СС или на Принц-Альбрехт-штрассе, 8. Простые берлинцы готовятся отдохнуть в летнее воскресенье, а офицеры Черной гвардии собрались вокруг своих руководителей. Выступает Гейдрих. Он всегда холоден и собран и всегда говорит строго по делу. Генеральный штаб СА готовит путч, который разразится, возможно, даже в ближайшие дни. Его слова падают, словно удары молота. Бунт СА должен быть подавлен – Гейдрих подчеркивает это слово – с предельной жестокостью. Списки заговорщиков, заверенные печатями, уже переданы соединениям СС. Когда настанет время, приказы должны выполняться без малейших колебаний, с настоящей национал-социалистической суровостью. Помощники бунтовщиков, не входящие в состав СА, тоже понесут наказание. Приказы следует выполнять без учета прошлых заслуг того или иного лица, не важно, какое звание в СА и рейхсвере оно имеет.