Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934

Суббота 30 июня 1934 года

Между Годесбергом и Хангеларом

1.30 ночи

Машина уже проезжает через пригороды Бонна. Ее фары освещают закрытые ставни и тихо колышущиеся ветви деревьев, тени которых падают на стены вилл, расположившихся здесь, подальше от дымного Рура. На окраине города машины ожидают два мотоциклиста, которые трогаются с места, как только появляются машины. Рев их моторов разносится далеко по улицам, пустым в этот час ночи, как и улицы других населенных пунктов. До боннского аэропорта Хангелар осталось ехать несколько минут; при каждом повороте колес судьба все неотвратимее надвигается на этот город и всю Германию, погруженную в глубокий сон в эту короткую последнюю ночь июня.

На берегу Тегернзее воздух холоднее, чем в долине Рейна. От пансионата «Ханзельбауэр», где каждую ночь устраиваются вечеринки с пением, отъезжают служебные машины. Лидеры СА много выпили и хорошо повеселились. Ночь тиха; самые черные ее часы, казалось, уже миновали; небо понемногу светлеет. Последний отряд личной охраны Рема, дежуривший в пансионате, пока не разъехались все гости, уехал в закрытом грузовике. Начальнику штаба Эрнсту Рему больше нечего бояться – через несколько часов наступит утро. В Бад-Висзее стоит тишина, только звук мотора удаляющегося грузовика заглушает шелест волн и ветвей, колышимых ветром.

Машина фюрера проехала Бонн и, миновав центр города, едет на север. Берега Рейна остались позади. Она проезжает бывший замок курфюрстов, чья тяжелая массивная тень, кажется, поглощает тьму. Прямо впереди – аллея Поппельсдорфер, которая ведет в город; в тусклом свете еле видны двойные ряды каштанов, выстроившихся вдоль улиц. Шоферы увеличивают скорость. Фюрер хочет поскорее позабыть этот июнь и все сомнения, которые мучили его с тех пор, как он вернулся из Венеции.

Воскресенье 17 июня

Несмотря на советы Муссолини, сомнения Гитлера только усилились. В пятницу и субботу 15 и 16 июня немецкие газеты полны статей о важности встречи дуче и фюрера. Но Гитлер не находит себе места. Его нервозность видна всем.

Вернувшись в Германию 16-го, Гитлер приезжает в Коричневый дом в Мюнхене, где долго изучает материалы следствия по делу об убийстве Хорста Весселя. Этот штурмовик стал символом нового режима: члены гитлерюгенда поют «Песню о Хорсте Весселе», хотя враги за границей утверждают, что Хорст Вессель был убит не в стычке с коммунистами, как заявляли его товарищи, а после драки с другим сутенером. Но как бы то ни было, вечером в январе 1930 года несколько человек убили Хорста в его доме по адресу Гроссе-Франкфурт-штрассе, 62. Двое из них, Салли Эпштейн, двадцати семи лет, и Ганс Зиглер, тридцати двух лет, были арестованы и переданы следствию. Убийца Хеллер был уже застрелен штурмовиками, а другие подозреваемые бежали. Гитлер доволен результатами следствия. 15 июня был вынесен приговор: Эпштейна и Зиглера приговорили к смерти. Впрочем, он не до конца удовлетворен: газеты не дали должного отпора международному заговору, участники которого хотели представить Хорста Весселя сутенером. Честь режима и СА оказалась замаранной.

Материалы следствия вернули Гитлера к тому, что его тревожило. Когда сообщили, что в ту же самую пятницу 15 июня Андре Франсуа-Понсе уехал из Берлина, чтобы провести две недели в Париже, Гитлер изумился и встревожился: что-то больно рано посол собрался в отпуск. Может быть, этот отъезд подтверждает слухи о заговоре, спровоцированном Франсуа-Понсе, в котором замешаны лидеры СА, генералы Шлейхер, Бредов и французское посольство? Франсуа-Понсе, очень находчивый человек, непременно должен был покинуть Берлин, если его сторонники собирались нанести удар.

Гитлер уделяет сведениям об отъезде посла все больше и больше внимания, поскольку гестапо и СД передают ему все больше и больше донесений своих агентов. Выясняются все новые и новые подробности. В окружении Папена тоже, похоже, готовятся к действиям. Доктор Юнг увеличивает моральное давление на вице-канцлера, надеясь, что он перейдет в оппозицию к режиму. Давит на Папена и Чиршский. Гиммлер и Гейдрих не перестают предупреждать Гитлера о грозящей опасности. Особенно опасным кажется им визит Папена в Марбургский университет, запланированный на субботу 17 июня. Но может ли Гитлер нарушить планы Папена? Разве что только произнести речь самому. Он поедет в Геру и выступит перед партийцами и членами нацистских организаций этого промышленного города – в прошлом оплота социализма, а теперь преданного нацизму.