Эрих Керн - Пляска смерти. Воспоминания унтерштурмфюрера СС. 1941–1945

Наступавших встретили шквальным огнем. Укрывшись в глубоких траншеях, русские открыли бешеную стрельбу из всех видов оружия. Ряды атакующих редели, но они, не пригибаясь, неудержимо рвались вперед, пренебрегая возможностью укрыться в высокой пшенице, как это обычно делал противник. Но вот из-под колосьев показались каски оборонявшихся русских, и тут заговорило германское оружие. Все это скорее напоминало охоту на дикого зверя с той только разницей, что дичь тоже была вооружена. В пшеничном поле наши солдаты столкнулись буквально лицом к лицу со смертью. Когда страсти накалились до предела, из окопа поднялся какой-то русский и стал махать немецкой железной каской. «Они сдаются, не выдержали!» – обрадовались наши и, уже не прячась и опустив винтовки, двинулись вперед. Однако лейтенанта все-таки что-то насторожило.

– Немедленно ложитесь! – крикнул он, а сам заковылял навстречу предполагаемому перебежчику. В то же мгновение два пулемета противника открыли кинжальный огонь по спешащим укрыться немецким солдатам. Обозленные подобным вероломством, атакующие еще стремительнее бросились вперед, и развернулась ожесточенная схватка между нашими солдатами, наступавшими по открытому пространству с гордо поднятой головой, и русскими, сидевшими в своих окопчиках. В нужный момент на помощь 18-й роте подоспели две самоходные пушки и активно включились в сражение.

Когда один из солдат был тяжело ранен в грудь, командир его отделения достал свой индивидуальный пакет и стал перевязывать рану. Но этому акту истинного милосердия не суждено было завершиться. Командира отделения заметил красноармеец и убил выстрелом в голову. Теперь уже наших разъяренных солдат не могли остановить ни ураганный огонь, ни хитрые уловки коварного врага; вскоре высота оказалась в наших руках.

Заметив вставшего среди колосьев красноармейца, один из наших солдат жестом дал ему понять, что ему следует подойти и сдаться. Красноармеец усмехнулся, сделал несколько шагов и, внезапно выхватив спрятанную гранату, бросил ее в немца. К счастью, тот успел вовремя упасть на землю. Другой немецкий солдат, находившийся неподалеку и наблюдавший за происходящим, выстрелил и ранил красноармейца. Затем русскому вновь было предложено сдаться в плен, но он лишь отрицательно покачал головой и, достав откуда-то другую гранату, сунул ее себе под подбородок.

Позднее военнопленные рассказали нам, что это был последний остававшийся в живых комиссар полка, изрядно потрепанного нами в ожесточенных боях последних двух дней.

Но не все политические комиссары были такими идеологически закоснелыми и преданными своим вождям, как этот фанатик. Нам несколько раз попадались коробки с полным комплектом гражданской одежды вплоть до рубашек, обуви и даже кепок. Эти находки нас немало озадачивали, и мы бы еще долго терялись в догадках, если бы нас однажды не просветили озлобленные и ожесточенные неудачами военнопленные. Как оказалось, большинство комиссаров предусмотрительно запаслись (тайно, разумеется) подобными комплектами одежды в надежде, что в случае полного краха они смогут, своевременно переодевшись, раствориться среди людей и избежать возмездия. Уже эти заблаговременные приготовления сталинских политических комиссаров свидетельствовали о царившей среди них панике и о том, как мало коммунисты верили в окончательную победу. (Эсэсовец, как и многие немцы, видел то, что хотелось. На самом деле в данном случае планировался переход к партизанским действиям. – Ред.) Словом: «Сражайтесь, товарищи, до последней капли крови. Эй, Иван, а где моя коробка?»

Яркое солнце посылало свои лучи на высоту 180, легкий утренний ветерок шевелил пшеничное поле. За ночь 18-я рота продвинулась вперед и теперь стояла у реки, стараясь закрыть все лазейки и не позволить противнику выскользнуть из затянувшейся вокруг него смертельной петли (в ходе Донбасской оборонительной операции (29 сентября – 4 ноября) советские войска понесли большие потери, 6 дивизий 9-й и 18-й армий попали в окружение к востоку от Мелитополя. Однако немцам не удалось окружить и уничтожить все силы Южного фронта (как планировалось), и вскоре после взятия Таганрога (17 октября) у них начались сложности, закончившиеся поражением под Ростовом (контрнаступление здесь советских войск происходило в период с 17 ноября по 2 декабря). – Ред.). С трудом верилось, что только вчера немецкие солдаты мужественно сражались и умирали ради этого обыкновенного на вид поля пшеницы.