Иван Оченков - Царь

Фух! Похоже, впервые за время ношения короны, я, как и подобает монарху, столько времени говорил о себе во множественном лице. Посланник выглядит так, как будто его мешком огрели. Бояре по-немецки не больно-то понимают, но кажется, прониклись интонацией и тоже настороженно помалкивают. Вельяминов, скорее всего, понял, но молчит и правильно делает. Не до него сейчас.

Скажу сразу, я вовсе не собираюсь всерьез разводиться с Катариной. Нет, она мне нужна больше чем когда либо. Я хочу всерьез изменить быт своего царства и без царицы, принадлежащей к царствующему дому тут не обойтись. От королевской дочери не так просто требовать соблюдения домостроя. Так что сначала изменения коснутся моей семьи, потом ближних бояр, потом дворянства, а там глядишь и до остального народа дойдет. Можно конечно и как Петр I в моей истории, насильно резать бороды и полы кафтанов, но я хочу эволюции. Плавной и по возможности мирной. Только надо, чтобы она приехала и перестала ерундой маяться. И братец ее немного в себя пришел, а то вообразил невесть что. Интриган хренов!

Георг Брюно, все еще ошарашено поглядывая в мою сторону, кланяется и уходит. Бояре вполголоса обсуждают увиденное, видимо пытаясь понять, что же все-таки случилось. Тут со скамьи поднялся боярин князь Сицкий и вопросительно глядя попытался привлечь мое внимание.

- Сказать чего хочешь, Алексей Юрьевич?

- Так это, государь... ты, что же с царицей Катериной развестись желаешь?

Так, не понял, ты что же это немецкий знаешь или еще как догадался? Князь говорит с неподдельным интересом и так наивно лупает при этом глазами, что невольно хочется улыбнуться. Интерес его, кстати, понятен - у боярина почти взрослая дочь, в которой он по слухам души не чает. А почему бы и не подразнить его?

- Не отпускает король свою сестру, - отвечаю ему со скорбным видом. - А я еще молод, мне без жены скучно.

- И то верно, - с готовностью подхватывает Сицкий, - не годится одному жить. Грех это! Надо тебе, государь новую жену подыскать.

- Да где же ее сыщешь?

- Как где? Да мало ли девиц на Руси красивых да благонравных и хорошего при том рода! Взять хоть мою Аграфену...

- Погоди, Алексей Юрьевич, - перебивает шустрого боярина Долгоруков, - на твоей Аграфене свет клином не сошелся! Есть девицы и повыше родом!

- Это что ты такое говоришь, князь Василий, - изумляется боярин, - какие такие девицы повыше Сицких родом? Уж, не про свою ли ты Марью разговор завел...

- Верно толкует Долгоруков, - кричит кто-то из задних рядов вскочивших разом думцев, - мало ли девок красных по всей Руси. Вот пусть государь смотр невест объявит, да нем будущую царицу и выберет!

Выкрик поддерживается одобрительным гулом присутствующих, но тут перекрывает стук посоха по выложенному каменной плиткой полу.

- Цыть вы, - трубно восклицает митрополит Исидор, - разгалделись точно сороки!

Шум понемногу стихает и Владыко выходит вперед, обжигая повыскакивавших вперед бояр и окольничих пронзительным взглядом. Те невольно склоняются перед местоблюстителем патриаршего престола, и настает тишина.

- Государь, - кланяется мне церковный иерарх, - правильно ли мы тебя поняли, что ты желаешь развестись со своей венчаной женой царицей Катериной Свейской?

- Владыко, - отвечаю я ему, стараясь как можно осторожнее подбирать слова, чтобы не сболтнуть лишнего, - все, что я хочу, это чтобы в моей душе, моей семье и моей стране воцарился мир! И пока моя жена, и мои дети находятся вдали от меня, нет мне покоя.

Богом клянусь, что если моя супруга, не прекословя мне более, приедет в Москву и примет святое крещение, не стану и помышлять о другой жене!

- И крест в том поцелуешь? - подозрительно глядя на меня вопрошает митрополит.

Делать нечего, быстрым шагом подхожу к Исидору и, опустившись на колено, прикладываюсь к большому наперсному кресту. Тот в ответ осеняет меня крестным знамением и, наклонившись тихонько спрашивает:

- И в Кукуй на блуд ездить перестанешь?

Едва не поперхнувшись, поднимаюсь на ноги и задумчиво смотрю на него, размышляя, как лучше ответить.

- Поверь Владыко, - так же тихо отвечаю я ему, - если Катерина Карловна приедет, то мне точно не до блуда станет.

По одухотворенному лицу митрополита точно видно, что он не слишком-то мне верит. Однако возражать он не стал и снова громко провозгласил:

- Быть посему, а мы будем смиренно молить господа, чтобы он вразумил царицу Катерину и она поскорее приехала!

Церковь, в его лице, ясно и недвусмысленно высказала свою точку зрения, но, похоже, у некоторых думцев на этот счет появились свои мысли. Князь Сицкий, очевидно, уже представил себя моим тестем и немного ошалел от открывающихся перспектив.