Иван Оченков - Царь

- Молодец девка! - не смог удержаться я от восклицания.

- Да ты что ее хвалишь! - едва не вскипел мой окольничий, затем опасливо покосился на Панина и замолк.

Я тем временем открыл небольшой ларец и вынул из него пригоршню монет. Отобрав золотой червонец и несколько серебряных полтин, которые за соответствие номиналу иноземцы иногда звали московскими талерами, а русские царскими ефимками и протянул поручику.

- Вот тебе Федя за службу и за смекалку. Хвалю! Никита тебя потом еще наградит, да и я не забуду. Теперь ступай, да уж постарайся, чтобы твои добры молодцы языками не трепали, а если и трепали, то где-нибудь в другом месте.

- Все исполню государь! - поклонился Панин и вышел.

- Крестников поцелуй, - крикнул я ему вдогонку.

Федька обернувшись, еще раз поклонился и исчез. Вельяминов тем временем смотрел на меня с самым мрачным выражением на лице, на какое только был способен.

- Жениться тебе надо Никитушка!

- Чего? - протянул окольничий явно не ожидавший от меня такого вердикта.

- Точно тебе говорю! Вот посуди сам, был бы ты женат, супруга твоя за сестрой присматривала бы? Опять же той хоть поговорить было с кем, глядишь, и не выкидывала такие фортели. А так сидит девка одна в четырех стенах, тут уж поневоле или взвоешь как волк или сбежишь куда.

- Это ты хочешь сказать, что я сам виноват? - нахмурился Вельяминов.

- Да господь с тобой, - сделал я невинное лицо, - как ты мог такое обо мне подумать! Конечно Аленушка учудила не по детски, но ты и ее пойми.

- Что тут понимать то?

- Ну, как тебе объяснить, порядки у нас не то чтобы плохие, просто чуточку устаревшие. Ну, вот какая бы беда приключилась, если бы девицы незамужние могли собираться где, да общаться по девичьи?

- Так ведь собираются, - не понял меня Никита, - на посиделки, да на праздники. В церкви еще бывает видятся.

- Под присмотром всяких старых кошелок, у которых своя жизнь не сложилась, а теперь они ее другим портят?

- А как надо?

- Как-как, не знаю, как. Вот, к примеру, поехал ты к князю Долгорукову, да сестрицу с собой взял. Ты бы с Владимиром Тимофеевичем пообщался, а Аленушка с княжной Марьей.

- Это чего бы я к Долгоруким то поехал, - насторожился Вельяминов.

- Как чего, говорю же тебе, ты у меня холостой, а у князя дочь на выданье.

- Ты что это государь, женить меня надумал?

- Ну, ты же сам мышей совсем не ловишь.

- Тьфу ты, прости Господи, никак не привыкну к твоей манере говорить государь! Ну, каких мышей? Да и не ладим мы с Долгоруковыми то, сам, поди, знаешь, что они Филаретову руку держат.

- Вот и помирились бы. А Владимир Тимофеевич человек дельный.

- Он Шуйскому служил.

- И что характерно - не предал, как иные и прочие.

- У Лисовского в плену был, когда тот Коломну изгоном взял.

- И на старуху бывает проруха, за то со шведами не худо воевал. Делагарди укорот дать, это тебе не фунт изюму!

- Ну, про укорот, это ты сильно сказал, - задумчиво проговорил Никита, - хотя в Тверь не пустил, было такое. Да не отдаст он за меня дочку!

- А если я посватаю?

- Погоди-погоди, государь, - испугался окольничий, - такие дела с налета не делаются! Надо узнать, что за девка, может она кривая какая? Майся потом всю жизнь!

- Вот я и говорю, поехали бы с сестрой, да она бы и посмотрела женским глазом. Чай худого брату то не желает?

- Ага, не желает, - тяжко вздохнул Никита, - она же меня чуть в могилу не загнала.

- Да ладно тебе!

- Я думал..., - нерешительно начал Вельяминов.

- Что думал?

- Ну как, сперва Алену замуж выдам, а уж потом сам, как-нибудь...

- Вот тут уволь, - сразу отказался я, - я ей, грешным делом, еще до Смоленского похода предложил за Кароля выйти, так она мне такую бучу устроила. Что смотришь, он тогда еще холостой был!

- Ты мне об этом не рассказывал, - подозрительно посмотрел на меня мой ближник.

- А чего рассказывать? Они оба отказались сразу, а мне в таких делах настаивать не с руки.

- То есть меня женить, неизвестно на ком, тебе с руки!

- Никитушка, дорогой, не путай! Ты же мне как брат. Младший. Стало быть, я лучше знаю, что хорошо для моего младшего брата и плохого не посоветую.

- Ох, о тебе бы самом кто побеспокоился! Катарина Карловна то к нам, как я погляжу, совсем не собирается?

- Что поделаешь, сапожник без сапог, - засмеялся я, - не знаю я, что тебе ответить.

- Так может Анисим то и прав? - осторожно спросил Никита, стараясь не вызвать гнев.

- В чем это? - отозвался я, сделав вид, что не понял.

- Ну, как это... - он явно мялся, подбирая слова.