Стефан Газел - Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней

Трудно сказать, сколько я проспал. Разбудили меня горячие солнечные лучи. Было жарко, и я, не открывая глаз, перекатился в тень и лег на спину. Я поднял руки, чтобы заложить их за голову, и коснулся чего-то мягкого, покрытого шерстью. Резко открыв глаза, я увидел над собой живот лошади и ноги в стременах. «Большевистская конница!» – молнией пронеслось у меня в голове.

Но тут раздался голос, обратившийся ко мне по-польски:

– Что вы пытаетесь сделать, подоить мою лошадь?

Я нехотя поднялся и увидел наездника в польской форме, который смотрел на меня с ехидной улыбкой. Рядом с ним было еще четыре всадника, разглядывающих меня с нескрываемым интересом.

– Мы наблюдаем за вами уже несколько минут. Вы крепко спите, – заметил один из них.

– Мы сбежали от русских, – объяснил я, – и уже три ночи идем из Винников.

Рышард продолжал крепко спать, не подозревая о том, что происходит вокруг.

– Ваш спутник ранен?

– Нет, просто смертельно устал. Что происходит? Кто вы? – в ответ спросил я.

– Я – майор кавалерии, – объяснил он.

Он и его люди – это все, что осталось от кавалерийского полка, который был почти полностью уничтожен в схватке с немецкими танками. Их осталось около шестидесяти человек. Они разбили в лесу лагерь, а эти пятеро патрулировали как раз ту часть леса, где мы решили отдохнуть.

– Объясните, что сейчас происходит? Идет ли война? – спросил я майора.

Война закончилась. Немцы в Варшаве, в Кракове, повсюду. Русские заняли восточную часть страны.

– Получается, что нам всем конец?

– Только не нам. Мы продолжаем бороться и будем бороться до конца!

Тут я увидел, что Рышард открыл глаза и в недоумении огляделся. Наверное, ему показалось, что это сон. Убедившись, что все происходит на самом деле, он спросил:

– Нет ли у вас какой-нибудь еды? За последние три дня мы съели только одну курицу.

– Так вам еще повезло. Всю последнюю неделю мы питались исключительно кониной, – ответил майор.

Мы пошли вслед за ними в лесной лагерь. Здесь царила привычная воинская дисциплина, стояли часовые, отдавалась честь. Мы по всей форме доложились подполковнику.

– Вы умеете скакать верхом, господа? – был его первый вопрос.

– Да, пан полковник, – ответили мы с Рышардом.

– Вы получите лошадей. Можете взять их, но вы вольны либо присоединиться к нам, либо продолжать путь дальше. Что вы решаете?

– Я в вашем распоряжении, пан полковник, – ответил Рышард.

Я подтвердил слова Рышарда.

– Благодарю, господа. Можете садиться.

Нас пригласили за стол. Обед состоял из миски супа, в котором плавали куски конины, овощи, картошка и приправы. Мы ели, наслаждаясь горячим супом и солнечным днем. После еды майор подвел нас к лошадям.

Лошади, чистые, ухоженные, были привязаны к деревьям.

– Чем же вы их кормите? – спросил я майора.

– Обычным кормом. Его нам по ночам приносят крестьяне.

Мне досталась гнедая кобыла, высотой около ста шестидесяти сантиметров. Слева на шее у нее была марлевая повязка.

– Получила неглубокое ранение, – объяснил майор. – Ничего серьезного. Рана ее не беспокоит. Будьте аккуратнее с поводьями. Ее кличка Ведьма, но она хорошая девочка. К тому же отлично скачет.

К седлу Ведьмы была прикреплена длинная кавалерийская сабля. Я вытянул ее из ножен и взвесил в руке.

– Умеете ею пользоваться, лейтенант? – поинтересовался майор.

– Пользовался, но очень давно, – ответил я. – Во время воинской учебы у нас были уроки фехтования.

– А верхом на лошади с саблей?

– К сожалению, мы тренировались только на чучелах. Так что у меня почти нет такого опыта, – признался я.

– Ну, какой-то опыт у вас есть. Скоро он вам потребуется. Учтите, Ведьме не понравится, если вы отрубите ей уши.

Мы с Рышардом оседлали лошадей, вскочили в седло и выехали вслед за майором на поляну. Там сержант продемонстрировал нам основные удары саблей, и мы доставили немало веселых минут майору, пытаясь подражать действиям сержанта.

– Ладно, достаточно, – сказал он спустя полчаса. – Я понял, что вам никогда не быть кавалеристами. Но вы прекрасно сможете рубить головы немцам.

Я все еще не мог поверить в происходящее. Мы тренировались на лесной поляне, словно находились на маневрах, и это в то время, когда мы проиграли страшную войну. Слова майора, что «скоро» нам потребуется умение пользоваться саблей, показались мне совершенно нереальными.

На самом деле все было вполне реально. Патрули, объезжавшие округу, приносили известия, полученные у крестьян, о передвижении немецких частей. В середине ночи мы все вскочили на лошадей. Разделившись на две группы, мы двинулись через лес к дороге и остановились примерно в трехстах метрах от нее. Мы спешились, расседлали и накормили лошадей. Затем подкрепились уже знакомым нам супом из конины с овощами.