Вальтер Варлимонт - В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Такой неопределенности суждено было продлиться еще несколько недель, и оба союзника тем временем делали все возможное, чтобы подготовиться к очевидным грядущим переменам. У нас все больше усиливалось впечатление, что итальянцы – или, во всяком случае, те из них, кто занимал высокие посты, – стараются парализовать любые передвижения вермахта, которые могли бы повлиять на заключение соглашений с западными державами. Все зашло так далеко, что Гитлеру пришло в голову, что они стараются запереть немецкие войска в Южной и Северной Италии, насчитывающие теперь около 100 000 человек, в определенных районах, где в назначенный час они смогли бы передать их западным союзникам в виде именинного подарка. Между тем германская верховная ставка спешила с приготовлениями к обороне Италии без участия итальянцев или даже вопреки их противодействию. Эти подготовительные меры охватывали все более обширные районы и все больше двигались в сторону использования силы.

Первым шагом стало разрешение фельдмаршалу Роммелю и его штабу пересечь 16 августа границу. Его зона ответственности ограничивалась на тот момент Северной Италией, в результате мы имели теперь в Италии два высших штаба, один позади другого, тогда как бок о бок и в тесной связи с ними находилась вся командная система Италии. В то же время, ввиду вечной нерешительности Гитлера, Йодль с Кессельрингом взяли ответственность на себя и отдали приказ последним войскам на Сицилии 17 августа вырваться оттуда с боями и переправиться на материковую часть. Предварительной договоренности между ОКВ и итальянским Верховным командованием, перед тем как принять это окончательное решение, не было. Довольно странно, что даже Гитлер принял это стратегически важное событие молча и, вопреки предыдущему опыту, смирился с неизбежным. Кессельринг все еще держал под контролем Апулию и расположенные там базы ВВС, так что ОКВ пришлось снова директивой от 18 августа обратить его внимание на угрозу, нависшую над прибрежным участком Неаполь – Салерно и прямо отдать приказ перебросить основную часть его танковых формирований к этому району. Одного из старших и самых опытных армейских командиров, генерал-полковника фон Фитингофа, в последнюю минуту назначили ими командовать, и тут же на месте был сформирован штаб 10-й армии [239].

ОКВ не имело пока достоверной информации о том, что происходит между Италией и западными союзниками; поэтому мы продолжали торговаться с итальянским Верховным командующим и генералом Роаттой, сохраняя тем самым возможность для итальянцев остаться на стороне Германии. Таким образом, государства оси жили как несчастливые сожители в союзе, который потерял свою форму и смысл. Одна сторона зависела от западных союзников, которые медленно приближались; другая сохраняла решимость не стать государством, сделавшим первый шаг, ведущий к окончательному разгрому. Даже 4 сентября, на следующий день после высадки британцев на итальянском побережье в Реджоди-Калабрия, мы получили новые заверения от высших военных властей в Риме, а за день до этого, как выяснилось впоследствии, уже был подписан договор о капитуляции. В тот же день вдобавок к неразберихе и угрозе на Средиземном море поступил настойчивый призыв – еще один – прислать дополнительные силы, но теперь он прозвучал с востока, где после длительных и тяжелых оборонительных боев обстановка накалялась. Это заставило германскую верховную ставку пересмотреть свою прежнюю политику. Йодль сам подготовил 6 сентября оценку обстановки и пришел к выводу, что мы неоправданно держим неопределенно долго неиспользуемые резервы на юге. Он предложил «взять инициативу на себя и разрубить веревки, опутавшие нас в Италии», и на следующий день Гитлер дал свое согласие. С этой целью был подготовлен ультиматум, но прежде, чем мы закончили работу над ним, было объявлено о полной капитуляции Италии. Это случилось 8 сентября, и, таким образом, ось Рим – Берлин окончательно распалась [240].

Заслуживают упоминания некоторые впечатления в большей степени личного плана. 31 августа генерал фон Ринтелен, который отлично нес свою службу, был уволен так, как это стало в то время уже обычным: его преемник появился в дверях без доклада с письмом от Кейтеля в руках. Ринтелен всеми силами старался получить назначение на фронт, но его отправили в отставку до окончания войны, следуя особым указаниям Гитлера.

Мне пришлось покинуть ставку 5 сентября для хирургической операции. Я полагал, что буду отсутствовать три месяца, и потому настоятельно просил найти за это время кого-то на мое место, что мне неоднократно обещали. На этот раз мне действительно казалось, что мне найдут замену, но, пока я находился в госпитале, Гитлер издал приказ, о котором я уже упоминал. В нем говорилось, что около двадцати перечисленных офицеров высших штабов должны оставаться на своих постах до тех пор, пока идет война; в список вошли Йодль, Цейцлер, Хойзингер и я.