Фридо Зенгер - Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945

Поэтому я придерживаюсь того мнения, что союзники сильно переоценили сухопутный аспект кампании в Италии, а также полезность своей тактической авиации.

Разумеется, рассуждения мои чисто умозрительные, так как мы не можем сказать, каковы были бы результаты в случае принятия иного решения. Сомнительно также, что исследования в этом направлении окажутся полезными в будущем. Маловероятно, что когда-нибудь Италию снова будут захватывать с севера на юг или наоборот.

Я испытал облегчение, когда 8 октября 1943 года принял командование 14-м танковым корпусом. После неопределенных должностей офицера связи при итальянском главнокомандующем на Сицилии и Сардинии я получил наконец нормальное назначение командиром в войска. На островах я был один, не имея рядом ни немецких высших офицеров, ни обычной командной структуры, ни четко сформулированных полномочий. Однако на меня была возложена ответственность за проведение операций с германской стороны, и я носил впечатляющий титул «командующего вермахтом», а это подразумевало, что под мою власть переходят все виды вооруженных сил, как и должно было быть во время военных действий на островах такого типа. Однако даже в обычных условиях части люфтваффе и СС признавали власть местного командующего только в тактическом отношении, сохраняя свои собственные каналы связи для всех прочих служебных вопросов. Менее всего они были готовы принять власть армейского генерала, специально назначенного и не имеющего собственной линии связи.

Резонно было предположить, что свое новое назначение я получил в качестве признания за проведенную на островах операцию, которая не дискредитировала меня. Такие мысли ободряли. По-моему, я сделал все, что было в моих силах в тех неблагоприятных условиях, и признание Верховным командованием моих заслуг не вызывало сомнений.

Я хорошо понимал, что новое назначение предполагало более серьезное мое участие в войне на сухопутном фронте в Италии – в западном его секторе, простирающемся почти на половину всей ширины полуострова. С учетом его протяженности и численности войск, он был эквивалентом целой армии. Участок фронта, который занимал мой корпус, противостоял 5-й американской армии под командованием генерала Марка Кларка.

Личный состав штаба корпуса, обосновавшегося в Рокказекке на основном командном пункте, уже был мне знаком по Сицилии. Начальник штаба полковник фон Бонин служил начальником оперативного отдела у Роммеля в Северной Африке и имел там репутацию человека дотошного. Однако очень скоро я обнаружил, что штаб нашего корпуса весьма привержен «линии партии». Начальник штаба находился еще и под сильным влиянием личности Роммеля и, следовательно, не скрывал явной антипатии к фельдмаршалу Кессельрингу. Последний, конечно, в той или иной степени не нравился большинству из тех, кто воевал в Африке, а особенно окружению Роммеля, что вполне объяснимо. Структура вермахта была такова, что большие войсковые формирования зависели от партийных лидеров. Всегда существовала опасность, что командиры люфтваффе и СС будут стремиться осуществить свои личные амбиции и оценивать обстановку как более благоприятную, чем она есть, по мнению армейских командиров. За счет этого они заслужили репутацию лояльных и восторженных служак, готовых на все до тех пор, пока ни за что не отвечают. Поскольку в Северной Африке я не был, то не мог судить, заслужил ли Кессельринг подобную репутацию, однако по Сицилии знал, что его оптимизм и вера в фюрера были вызваны не карьерными соображениями, а глубокой внутренней убежденностью.

Предубеждение ветеранов Североафриканской кампании против фельдмаршала усиливалось тем, что после разлома в Северной Африке Роммель утратил веру в победу Германии. С самого начала войны на Западе я считал его образцом энергичного и уверенного в себе командира дивизии, однако у меня не было возможности проследить за его дальнейшей карьерой. Поэтому не могу сказать, имело ли его «отступничество» интеллектуальную основу. Другими словами, считал ли он, что война проиграна и что ее можно лишь затягивать. Неудивительно, что он без воодушевления отнесся к своему новому назначению. Будучи руководителем Североафриканской кампании, он настолько привык принимать скорые решения по собственной инициативе, что едва ли ему нравилась та статичная война, в которой он участвовал теперь.