Генрих Жомини - Стратегия и тактика в военном искусстве

Достаточно было сказано, чтобы проиллюстрировать важность эффекта этих благоприятных интервенций; можно привести новые примеры, но они ничего больше не добавят для того, чтобы убедить читателя.

Существует два вида вторжения: при одном нападению подвергается соседнее государство; при другом – отдаленный пункт, то есть – вторжение на территорию большой протяженности, жители которой могут быть нейтральными, колеблющимися или враждебными.

Завоевательные войны, к сожалению, всегда удачливые, что в полной мере доказали на волне своих успехов Александр Македонский, Цезарь и Наполеон. Однако существуют естественные ограничения в этих войнах, которые не могут быть преодолены без того, чтобы не навлечь на себя большую беду. Камбис в Нубии около 525 года до н. э., Дарий в Скифии в 512 году до н. э., Красс в Парфии в 53 году до н. э. и император Юлиан Отступник в Иране в 363-м и Наполеон в России в 1812 году предоставили кровавые доказательства этой истины. Любовь к завоеваниям, однако, была не единственным мотивом у Наполеона: его личная позиция и его соперничество с Англией подвигли его на предприятия, целью которых было сделать его великим. Это правда, что он любил войну и ее возможности, но он также был жертвой необходимости быть успешным в своих усилиях или в том, чтобы уступить Англии. Можно было бы сказать, что Наполеон послан в этот мир, чтобы учить генералов и государственных деятелей, чего им следует избегать. Его победы учат тому, чего можно достичь активностью, храбростью и мастерством, а его провалы тому, чего можно было бы избежать, проявив благоразумие.

Война вторжения без убедительной причины – подобно той, которую вел Чингисхан, – является преступлением против человечества, но она может быть прощена, если не оправданна, если вызвана великими интересами или если ведется с хорошей мотивацией.

Вторжения в Испанию в 1808 и 1823 годах равно отличались друг от друга, как по цели, так и по результатам: первое было хитрым и вероломным нападением, которое угрожало существованию испанской нации и было роковым для его инициатора. Второе, сражаясь против опасных принципов, продвигало общие интересы страны и было с большей готовностью приведено к успешному завершению, потому что его цель нашла одобрение народа, территория которого подверглась вторжению.

Эти примеры показывают, что вторжения не обязательно все носят один и тот же характер. Первое много способствовало падению Наполеона; второе восстановило отношения между Францией и Испанией, которые никогда не должны были быть изменены.

Допустим, что вторжения будут случаться редко. Но все-таки лучше нападать, чем подвергнуться вторжению; и не будем забывать, что самый надежный способ остановить дух завоевания и узурпации состоит в том, чтобы противодействовать ему вмешательством в подходящий момент.

Вторжение для того, чтобы оно было успешным, должно быть соизмеримо в масштабах по отношению к цели, которой предполагается достичь, и к препятствиям, которые придется преодолевать.

Вторжение против разгневанного народа, готового идти на любые жертвы, и при вероятности получения поддержки со стороны сильного соседа – опасное предприятие. Это хорошо видно на примере войны в Испании (1808) и революционных войн в 1792, 1793 и 1794 годах. В этих последних войнах, если Франция была лучше подготовлена, чем Испания, то она не имела сильного союзника и была атакована всей Европой, как на суше, так и на море.

Хотя обстоятельства были иными, вторжение русских в Турцию развило в некотором отношении те же симптомы национального сопротивления. Религиозная ненависть турок была для них мощным стимулом к вооруженному сопротивлению. Однако война 1828–1829 годов доказала, что Турция была грозной только на границах, где находились ее наиболее храбрые войска, в то время как в глубине все они были слабы. (Исход войны решил Дибич, который, оставив заслоны против турецкой армии в Шумле, рванулся через Балканы к Константинополю в августе 1829 г. Турки впали в шоковое состояние и 2 сентября подписали мир. – Ред.).

Когда вторгнувшимся на соседнюю территорию войскам нечего бояться, кроме ее жителей, принципы стратегии определяют ход вторжения. Эмоциональная реакция народных масс сразу же выплеснулась при вторжениях в Италию, Австрию и Пруссию. (Военные аспекты этого рассматриваются в параграфе XXIX). Но когда вторжение происходит в отдаленном месте и интервенции подвергаются обширные территории, успех будет больше зависеть от дипломатии, чем от стратегии. Первый шаг к обеспечению успеха будет состоять в том, чтобы сохранить искренний и преданный союз с государством, соседствующим с противником. Это позволит решить задачу пополнения войск и, что еще более важно, обеспечит надежную базу операций, склады снабжения и безопасное убежище в случае катастрофы. Союзник должен быть столь же заинтересован в успехе, как и тот, кто совершает вторжение, чтобы сделать все это возможным.