Евгений Кукаркин - Дальний гарнизон

- Занимайтесь, занимайтесь, - он успокаивающе растопырил ладонь. - Я посмотрю.

Мы продолжаем делать упражнения. Через час я прерываю занятия. Усталая Маша плюхается на пол к стенке, Катя подходит к майору.

- Вы все видели?

- Все.

- Так как на счет помещения?

- Ангар ваш, но с условием, что лейтенант Кривцов, возьмет на себя еще и занятия по аэробике. Не все захотят заниматься боевыми искусствами, кое кто готов и заняться своей фигурой.

Катя поворачивается ко мне.

- Дима, слышал?

- Да.

- Так как?

- Придется взять ангар.

- Ура!

Я принимаю от Сивкова пост.

- Как ракета?

- Никак?

- Не понял, она уже не травит?

- А бог ее знает. Командир части приказал не лезть в это дело.

- Мне тоже, не надо совать свой нос?

- Постарайся уж, хватит всех на уши ставить. Травит, ну и черт с ним, пусть травит. Ее лимит кончается в следующем месяце. А травить она может и полгода, ничего ей не будет.

Действительно, за сутки в журнале о происшествиях ни слова о ракете. Мы докладываем командиру о смене и я сажусь на свое место.

Через час запрашиваю полковника на разведку в шахте.

- Нет. Не надо, лейтенант. Командир части запретил проверку ракеты на герметичность.

- Мне кажется, что самописец давления отклонился на две линейки.

- Вам кажется или нет?

- Теперь уже нет.

- Ладно, сходите в шахту, проверьте, что там.

Со мной отправили прапорщика Годунова. Мы оделись в защитные костюмы и запросили центральный пункт, открыть двери в шахту. Нам в этот раз не надо течеискателя, мы без него увидели, тонкие дымящиеся струйки, стекающие по корпусу ракеты.

- Паршивое дело, - констатирует прапорщик. - Надо срочно вытаскивать ракету, пока не залило канализационные системы шахты.

- Сам вижу. Здесь несколько тонн топлива и судя по всему, если рассчитывать по ускоряющей, за смену может вытечь более десятка литров.

- Докладывайте, лейтенант. Сейчас время работает не на нас.

Я подключаюсь на полковника.

- Слушаю, - раздается знакомый голос.

- Это лейтенант Кривцов. Топливо пробилось через прокладку и стекает вниз.

- Так... Сколько...?

- Трудно определить. Пока стекает тонкой струйкой.

- Выходите из шахты. Каждое отклонение приборов докладывайте мне.

Мы возвращаемся в пультовую. Теперь уже по приборам четко видно, что давление в баках начало падать.

Время стала идти медленно, но у меня такое ощущение, что мы сидим на бомбе. Находящиеся рядом офицеры тоже в напряжении. Кочетков сидит рядом, хотя время его дежурства еще не пришло.

- Чего мы тянем? - спрашиваю я его.

- Ждем темноты.

- Зачем?

- Чтобы окно шахты не засекли со спутников.

- Нам в училище говорили, что американцы давно знают местоположение всех точек.

- От того, что они знают, нам не легче. Мы выполняем приказы и инструкции. Не важно сколько в шахту выльется компонента, важно, что мы себя соблюли...

- А новая ракета, ее когда поставим?

- Тоже ночью.

- Шахту еще надо осушить.

- Чтобы не спустить топливо в канализацию, сейчас Годунов уже насосы готовит. Не эти..., не наши будем использовать, а обыкновенные, донные, типа "Ручеек".

Около нас очутилась Катя.

- Как у вас дела?

- Плохо. Давление упало на полтора деления.

- Это что значит?

- Что на дне шахты уже почти свыше двадцати литров компонента.

- Они не могут того...?

- Черт его знает.

- Полковник уже отключил питание на все кабели.

- Это хорошо, но мы ждем ночи.

- А много выльется еще?

- Много. Только бы еще окислитель не потек.

- Там, полковник, кроет матом все начальство, сюда спешно вылетает комиссия.

- На вряд ли они успеют. Мы вытащим ее раньше.

- Дима, кажется твоя командировка накрылась.

- Это почему?

- Все офицеры по тревоге подняты сюда. Пока новую ракету не поставят, о командировках ни слова.

- Значит завтра день потерян...

В это время самописец дернулся и перо медленно покатилась вправо. Стрелки манометров задергались. Я нажал на кнопку связи.

- Что еще у тебя, Кривцов?

- Похоже полный прорыв прокладки.

- Понятно. Что-нибудь сделать можно?

- По инструкции, ничего.

- А без нее?

- Заткнуть отверстие и прижать хомутом.

- Нет. Это делать не надо. Пусть тогда течет...

Катя вернулась на свой пост, а мы... ждем темноты.

По тревоге прибыли офицеры и солдаты с городка, началась подготовка к подъему ракеты. Спешно отстыковывались шланги и кабели. Наконец подали команду: "Сдвинуть крышку". Я нажимаю на кнопки и вижу, как трясутся от напряжения манометры. Передо мной осветился монитор. Это полковник разрешил из бронированного лючка в шахте, выдвинуть видеокамеру. Стало видно, как гидравлические затворы разжались и плита медленно поползла в сторону. Темное небо обозначилось цепью рваных облаков, через которые изредка просвечивали звезды. Несколько огоньков фонариков мелькнули в проеме. Мои товарищи, которые сидят рядом, докладывают о состоянии ракеты. Жду команды, на захват ракеты. Снизу скопилось горючее, я волнуюсь, как сработает гидравлика, которая должна подцепить "стол", не разъест ли эта пакость прокладки цилиндров, но все вроде удалось, я нажимаю кнопки и медленно выталкиваю ракету к верху. На экране, сквозь узкую щель, между стенками шахты и "столом", виден перемещающийся вверх корпус ракеты, который освещен фарами машин, а так же заметно, как со стабилизатора стекает топливо. Стали заметны силуэты, захватов траверсы, и тут... одна из клешней захвата, приблизившись к корпусу ракеты, ударила ее. Что там такое? У меня опять задрожали приборы. Вдруг из под траверсы мелькнула молния, я зажмурил глаза. Ахнуло так, что земля задрожала... Наш бункер дернулся... Несколько тревожных голосов пронеслось по помещению.