Евгений Кукаркин - Мы оба очень разные

- Дамы и господа, - раздался в динамиках, знакомый голос. - Сейчас перед вами выступит один из директоров компании Баера, господин Шмид.

Освещение не очень яркое, но я разглядел Владимир Андреевича, это тот, который все время гонялся за мной. Рядом сухонький немец, он держит микрофон и тут же понеслась незнакомая речь. Владимир Андреевич в паузах переводит на русский.

- Дамы и господа, фирма Баер рада приветствовать вас...

Оглядываю зал и тут я чуть не подпрыгнул. Недалеко от сцены, держа под руку грузного старика, стояла Мария Кирилловна, дочь начальника прииска Поляны, моя попутчица в поезде до Архангельска. Я, осторожно, раздвигая толпу, стал пробираться к ней. Только встал за ее спиной, как речь немца окончилась, все вежливо поаплодировали. Тогда я вышел перед ней.

- Здравствуй, Маша.

- Вы кто? - удивилась она.

Старик тоже с любопытством смотрит на меня.

- Разве ты меня не узнала, я твой жених, тот самый, который сделал тебе предложение в поезде...

- Инженер?

Она тоже с удивлением смотрит на мое лицо. Тогда при встрече был бородат, теперь брит и явно для нее не узнаваем,

- О каком женихе идет речь? - полюбопытствовал старик.

- Знакомься, папа, это Соловьев Игорь Степанович, по кличке - Инженер. Тот самый, что ворует изумруды с земель компании.

- А... Знакомая личность. Вы так молоды, а я этого даже не предполагал Ваши фотографии, расклеенные там под Архангельском, все с бородой. Так о чем речь? Почему ты мне, дочка, ничего не рассказала о женихе?

- Он мне не жених. Действительно, сделал мне предложение в поезде, но я ему отказала.

- Я сделал деловое предложение вашей дочери и подсчитал всю его выгоду. Суть такова. Я сдаю компании Баера прииск уникальных изумрудов, а взамен получаю руку вашей дочери. Это обоюдно выгодная сделка, но она стоит этого. Компания получает прииск, я же приобретаю настоящее сокровище, которое находится рядом с вами.

Старик изучает мое лицо и молчит. Маша вцепилась в его локтю и с ужасом смотрит на профиль отца.

- Папа, не слушай его. Неужели...

- Маша, почему ты мне ничего не рассказала о своей встрече с молодым человеком.

- Папа, но я ему отказала и думала, что на этом все кончено.

- Нельзя делать, дочка, опрометчивые решения. Надо было все рассказать мне.

- Папа, неужели ты считаешь, что меня можно обменять на месторождение изумрудов? Я была уверена, что ты никогда не согласишься это сделать. Кроме того институт то теперь наш и мы найдем этот место.

- Когда? Через десять лет..., двадцать? Вчера вечером Баеру один тип предложил изумруды на миллион долларов, всего тридцать килограмм. До коле мы будем терять по миллиону долларов в год.

- А вдруг их откроют через год..., в следующем году?

- А вдруг не откроют вообще и Игорь Степанович будет опять получит свою незаконную долю. Нет, дорогая, так дела не решаются. Игорь Степанович, не обижайтесь на мою глупую дочь. Если вы не против, компания обсудит ваше предложение и вскоре даст ответ.

- Но, папа, - чуть не плачет Маша, - о чем ты говоришь. Я же твоя дочь.

- Вот потому, что ты моя дочь, я не хочу допустить позора на свою голову и семью. Игорь Степанович разумный человек и если помимо нас доведет до руководства компании свое предложение, то никто не даст гарантии, что мы вообще будем существовать на этом свете. Пойдем, доченька, ты должна все рассказать господину Баеру. Вы извините, Игорь Степанович, но мы отойдем.

Старик уверенно повел дочь в сторону и они вскоре затерялись в толпе. Заиграла музыка, часть гостей пошли танцевать, а меня кто то ударил по плечу.

- Виктор...

- Игорь, тебя тоже пригласили?

- Как видишь. Я очень рад, что ты здесь. Значит тебе не надо уходить в училище?

- Я посмотрю, где будет лучше предложение. С кем это ты сейчас говорил?

- С директором изумрудного прииска в Полянах и его дочерью.

- Красивая деваха, ноги от шеи, бюст - во, а глазищи... слов нет... синющие фары...

- Вот ей я тогда и предложил руку и сердце.

- Да что ты говоришь? А она?

- Пока дала отрицательный ответа.

- Пойдем в буфет, тяпнем по сто грамм, за наше хорошее будущее.

Вечер продолжается. Мне стало скучно, девицы не очень интересовали, да и как можно было с ними флиртовать, если в институте молодежи почти нет, одно старье. Новая реформа вытолкнула всех молодых людей в другие области выживания. Я вышел из буфета и решил убраться домой. Проходя по почти пустому коридору, у одного окна, завешенного тяжелыми портьерами, увидел знакомую женскую фигуру.