Евгений Кукаркин - Новый Альфонс

Ее заботливые руки стали расстегивать на мне рубашку.

Перед уходом, Наталья вытащила из сумки сверток.

- Это я тебе.

- Что это?

- Рубашка, совсем новая, я купила ее до развода с мужем, а он ушел из дома и ничего не взял, вот и осталась... У тебя же денег пока нет, когда еще купишь.

- Спасибо, Наташа.

Я поцеловал ее в знак благодарности.

Наступило воскресение. Я позвонил Маше, на мое счастье трубку взяла она сама.

- Лешка, ты?

- Я. Ты не забыла, что мы сегодня идем в джаз-клуб?

- Не забыла. Слушай, Леша, я хочу тебя спросить. Это ты избил Гошу?

Я запнулся, черт знает, что сказать, правду или нет.

- Как это?

- Гоша лежит в больнице, у него сломано ребро. Он мне сказал, что на него напали несколько хулиганов и избили его, но я-то думаю, что он говорит неправду.

- Маша, действительно, это сделал я.

- Как ты мог, это же дикое варварство..., избить моего хорошего друга... Я после этого говорить с тобой не хочу, даже идти на концерт не желаю...

- Думаешь, я не понимаю, что все это плохо, - перебиваю ее, - Но что остается делать, когда почти ночью, тройка отпетых молодцов нападает на тебя и начинает дубасить. Тут не приходится рассуждать о варварстве, тут надо отбиваться. Вот в этой потасовке, ему видно, больше всего и попало.

Трубка молчит, слава Богу, не повесила, выслушала все до конца.

- Але... Маша...

- Да.

- Ты меня слышишь?

- Слышу.

- Гошка - неплохой парень, но он выбрал не тот метод для решения спорных вопросов, наверно, есть другие пути...

- Вы дрались из-за меня? - на этот раз прерывает меня она.

- Ты самая удивительная девушка в мире...

Опять наступила тишина, только через минуту, Маша выдавила.

- Позвони мне попозже, надо все обдумать, я хочу тебе верить.

Она повесила трубку.

Позвонил ей за час до начала спектакля. Очень волновался, не нарваться бы на мать.

- Але..., - слышу Машин голос.

- Маша, это я.

- Где ты так долго пропадал?

- Ты же сказала, позвонить тебе позже...

- Но не в течение дня. Мы же опаздываем, у нас совсем нет времени. Я выезжаю, встретимся у метро "Петроградская".

Маша сразу заметила мой подбитый глаз.

- О, Господи, тебе тоже попало.

- Увы, на войне всегда бывают потери.

- Я не хочу войны. Я позвонила Гоше, и он мне все рассказал. Он дал честное слово, что больше никогда не полезет с тобой в драку.

- А что же все-таки он тебе рассказал?

- Всю правду, передо мной он все же не смог лгать. Да, действительно, он собрал двух знакомых ребят и решил тебя попугать, но... потом не устоял, устроил драку. Гоша сожалеет о случившемся.

- Я тоже.

- Вот и хорошо. Я надеюсь, что вы помиритесь.

Мы добрались до клуба и у входных дверей встретили Пашку.

- Привет, старик. О..., извините, - это он уже расшаркивается перед Машей, - этот тип предупредил, что будет не один. Ну, какой стервец, какой тихорило, прятал вас от своего лучшего друга. Кстати, Лешка не говорил обо мне и то, что меня зовут, Паша, тоже не говорил?

- Нет, он мне много чего не говорит.

- Хорошо, я сейчас расколюсь, - решил подыграть своему другу. - Паша, перед тобой стоит самая изумительная девушка, которую зовут Маша. Как своему лучшему другу, я разрешаю коснуться ее руки. Ты не против, Маша?

- Против, - смеется она.

- Паша, тогда не надо прикасаться к ее руке, лучше кивни в знак знакомства головой. Где билеты?

- Вот они. Ребята, болейте за нас во втором отделении, мы как раз тогда выступаем. Ведь здесь почти конкурс... Может, нас заметят.

- Постараемся.

- Тогда я побежал. Мне еще надо аппаратуру перенести, а то мои мужики психанут. До встречи.

Пашка смывается, а мы проходим в клуб.

Сегодня для меня последний день съемок. Моего героя должны казнить. Наталье же повезло больше, она будет сниматься до конца месяца.

Ираидка подозрительно смотрит на мое лицо.

- Ты что, сбрендил? У тебя же глаз кровавый. Последняя съемка, а ты вон какой...

- Ираида Владимировна, - за меня заступается Наталья, - чего тут такого, разве в старое время не было пыток. К тому же, по сценарию, ему наподдали, когда он убил герцога.

Ираидка с сомнением качает головой.

- Пойду скажу Маэстро.

Главный режиссер посмеялся, когда увидел мое лицо.

- А что, так более правдоподобно. Пусть гримеры так и оставят синяк и кровоподтек. Николаич, - обращается он к оператору, - постарайся показать эту подбитую рожицу поближе. Пусть все увидят, что убийство так просто не обходится.

Павильон с макетами старого городка полон статистов, изображающих толпу. На площадь под охраной солдат, осел ввозит тележку, на которой связанный сижу я. Вот и помост, в центре которого обыкновенная мясная колода, взятая напрокат из магазина. Два солдата хватают меня за руки и тащат на помост. Кругом крики, смех, шум. Недалеко, у стены роскошного здания деревянная трибуна, на которой разместилась знать, здесь члены королевской семьи, дворяне и богатые горожане, со своими женами и подругами. Мой взгляд упирается на одну пару влюбленных, недалеко от помоста. Это Натали и ее новый ухажер. Они смеются и что-то рассказывают друг другу. Вдруг взгляд женщины встречается с моим, она вздрогнула и отвела глаза. Рядом со мной оказался священник и Гарольд. Он разворачивает свиток и начинает читать.