Евгений Кукаркин - Спец агент третьей категории

Евгений Кукаркин

Спец агент третьей категории

Написано в 1996 г. Приключения.

ПРОЛОГ

Мы познакомились на заводе, когда известная цеховая хулиганка Люська, собрав нас четверых новеньких на обеденном перерыве, обучала целоваться.

- Мальчики, - внушала она нам, - есть всего 24 вида поцелуев. Это с присосом, присвистом, чмокаением, засосом, языком, прямо, боком и так далее.

- Ты нам только про губы говоришь? - спрашивает мой сосед.

- Про остальные места лекция платная и наедине.

- А сколько надо?

- Тебе, парень, не рассчитаться, по крайне мере трех твоих ученических окладов не хватит.

- А в кредит, можно? - спрашиваю я.

- Нет, ваша порода часто долгов не отдает. Но мы отвлеклись. Итак, я покажу вам как надо целоваться. Вот ты иди сюда.

Она позвала моего соседа.

- Тебя как звать?

- Валя.

- Так вот, Валя, обними меня. Так. Не прижимайся очень. А теперь нежно, не прижимайся к губе, а захвати ее своими губами и чуть прихвати.

Валя стыдливо хватает нижнюю Люськину губу своими губами.

- Да не так, теперь я покажу.

Она закрывает свои глаза и своими пухлыми губами медленно обсасывает Валькины губы, сначала одну, потом другую.

- Теперь ясно.

- Ага, - отвечает оторопелый Валька.

- Теперь покажу, как надо касаться двух губ сразу. Ты, Валя, садись, а вот ты выйди сюда, пожалуйста.

Ее палец уперся в меня.

- Тебя как звать?

- Петр.

- Очень приятно. Когда целуешь, старайся не глядеть в глаза партнерше. И не надо из нее высасывать весь воздух. Будь понежней всегда. Теперь обними меня. Ну и медведь, у меня же косточки лопнут. Вот так, теперь сближайся, боком... боком, нос же мне свернешь.

Я целую ее и не выпускаю из объятий минуты две. Люська отрывается и с изумлением говорит.

- Да ты уже ученый. Еще один такой эксперимент и мои губы вывернуться наизнанку.

- А у меня лопнут пуговицы.

- Дурак, иди на место.

Она уже высматривала новую жертву. Я подсел в Вальке.

- Ловко ты ее, - с завистью сказал он.

- Брось, это все чушь. Когда надо само придет.

- Ну да, я вот Люську не смог бы поцеловать.

- И правильно сделал, что с нее тощей кобылы взять.

Люська услыхала конец нашего разговора и отбросив партнера, на котором тренировала свой язычок с яростью обрушилась на меня.

- Это я тощая, да ты... мешок навоза со слишком большим воображением. Да ты...

Люську понесло... и тут на ее голос появилась женщина, закутанная в платок.

- Люська, ты опять за свое.

- Что вы, Мари Ивановна, - голос Люськи сразу упал на три тона ниже. Я просто с ребятами обсуждала основы соцсоревнования.

- Ну и как?

- Все в порядке, только один и осмелился меня вызвать.

- Это он, что ли? - Мари Ивановна кивает на меня.

- Он.

Мари Ивановна критически осматривает меня.

- Ну-ну... Крепкий парнишка... Давай, Люська, посоревнуйся.

Она уходит, а Люська садиться рядом со мной и горестно жалуется.

- Вот, мымра, прицепилась как репей. Ходит за мной и все вынюхивает.

- Плюнь на нее.

- Не могу. Она мамина подруга, все мои штучки здесь быстро отражаются на моей спине дома.

- Не уж-то лупит?

Люська не отвечает. В цех врывается молоденький сварщик Свисток. Я, честно говоря, даже не знаю как его нормально зовут. За ним бежит незнакомый разъяренный мужик и машет обрезком трубы. Свисток бежит к нам.

- Ребята, - орет он, - задержите этого сумасшедшего.

Он исчезает за щитами. Мужик несется к нам и тут тихоня Валька подставляет ему ногу. Зад мужика красиво подбрасывается и тело, приняв горизонтальное положение мчится по асфальту. Только опорный столб помешал продлить нелепое скольжение. Мужик уткнулся в него и затих. Мы вскочили, подбежало еще несколько рабочих.

- Жив?

Тело на полу зашевелилось.

- Слава богу, жив.

Мужик садиться на асфальт.

- Максимыч, что с тобой? - спрашивает один из рабочих.

- Я вашего поганца убью.

- Что он тебе сделал?

- Чуть ноги не сломал из-за него. Подковки, гад, к листу железа приварил.

Теперь мы обратили внимание, что мужик без обуви в одних носках. Рабочий начинает хохотать.

- Не уж-то сапоги приварил...?

- Приварил, - обиженно говорит Максимыч.

Тут начинают смеяться все.

- Да как же ему удалось? - надрывается рабочий.

- Задремал я на солнышке, а тут он... с кабелем...

Теперь ржет весь цех. Максимыч стирает кровь с лица, поднимается и ворча про себя уходит из цеха. К нам подходит секретарь комсомольской организации, вечно мучающийся от безделья. Все секретари в цехах освобождены от работы.