Мари-Пьер Рэй - 1814. Царь в Париже

Их возражения основывались на политических аргументах: новые походы приведут к новому пролитию русской крови, что вызовет непонимание людей, поскольку опасность для страны уже миновала, и союз царя и его народа, выкованный общими испытаниями, окажется под угрозой. Кроме того, как считал адмирал Александр Шишков, который, несмотря на всю свою нелюбовь к французам, тоже выступал против планов царя, новая война будет рискованным предприятием и дорого обойдется как с финансовой, так и с точки зрения человеческих потерь, а приоритетом должно стать восстановление страны после французского нашествия. Другие, подобно Николаю Румянцеву, канцлеру и министру иностранных дел, считали, что война с Францией не соответствует истинным интересам России, которые находятся в Османской империи и в Азии, но не в Европе. Другие оспаривали и оправданность союза с Пруссией, за который ратовал царь, предлагая вместо этого найти modus vivendi с императором французов. Отношение же фельдмаршала Кутузова, главнокомандующего армиями царя, было двойственным {73} 73 Об отношении Кутузова к войне за пределами России и о дискуссиях историков на эту тему см.: Безотосный В.М. Наполеоновские войны. Указ, соч. С. 234–235. . Представляется, что он по меньшей мере сдержанно отнесся к идее разгромить Наполеона. В ноябре 1812 года он заявил британскому генералу Вильсону, советнику Александра I:

«Я нисколько не уверен, что полное уничтожение империи Наполеона было бы уже таким благодеянием для света. Его наследство досталось бы не России и не какой-либо иной континентальной державе, но той державе, которая уже и теперь владычествует на морях и чье господство сделалось бы тогда невыносимым» {74} 74 Wilson R. Т. The French Invasion of Russia. Bridgnorth: First Empire, 1996. P. 234. Цит. по: Ливен Д. Россия против Наполеона. Указ. соч. С. 343. .

А в частном разговоре с адмиралом Шишковым, о котором последний рассказал в своих мемуарах {75} 75 Записки, мнения и переписка адмирала А.С. Шишкова. Берлин: Издание Н. Киселева и Ю. Самарина, 1870. T. I. С. 167–168. , Кутузов заявил, что не желает никакого возобновления военных действий, но признался, что не может убедить царя: «Он смотрит на это с другой стороны, которую также совсем опровергнуть не можно; и, другое, скажу тебе про себя откровенно и чистосердечно: когда он доказательств моих оспорить не может, то обнимет меня, поцелует, тут я заплачу и соглашусь с ним» {76} 76 Цит. по: Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. Доступно на сайте: http://militera.lib.rU/h/tarlel/10.html . Впрочем, ни один источник не позволяет уверенно подтвердить правдивость этого свидетельства, которое не соответствует ни сдержанному характеру Александра I, ни холодно-отстраненным отношениям царя и Кутузова {77} 77 Безотосный В.М. Наполеоновские войны. Указ. соч. С. 234. . Кроме того, как недавно заметил историк Виктор Безотосный {78} 78 Там же. , ему противоречит и выступление Кутузова перед войсками 15 (27) декабря 1812 года:

«Уже нет ни единого неприятеля на лице земли нашей. Вы по трупам и костям их пришли к пределам империи. Остается еще вам перейти за оные, не для завоевания или внесения войны в земли соседей наших, но для достижения желанной и прочной тишины» {79} 79 Там же. .

Но никакие сомнения Кутузова, никакие колебания окружения царя не могли ослабить решимость Александра продолжить наступление. С этой целью он реорганизовал армию и увеличил ее: в конце декабря она насчитывала 100 тысяч солдат и 533 артиллерийских орудия {80} 80 Отечественная война. Энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2004. С. 282. ; двумя месяцами позже, в феврале 1813 года, была создана резервная армия во главе с генералом от инфантерии Дмитрием Лобановым-Ростовским, в состав которой входили четыре пехотных и два кавалерийских полка. Параллельно с этим царь трудился над созданием новой коалиции, которая была бы как военной, так и дипломатической. Но работа продвигалась медленно, поскольку связи, налаженные Наполеоном с поляками, немцами и австрийцами, оставались еще очень прочными.

В начале декабря 1812 года Наполеон покинул разгромленную Великую армию и устремился в Париж. Он спешил во Францию, чтобы занять свой трон и укрепить национальное единство, несколько пострадавшее в результате дела Мале {81} 81 Lentz T. La Conspiration du général Malet, 23 octobre 1812. Premier ébranlement du trône de Napoléon. Paris: Fayard, 2012. , а также с целью как можно быстрее реорганизовать свою армию. В этой программе не было места миру; с этой точки зрения опасения царя были вполне оправданны.