Наталья Яковкина - История русской культуры. XIX век

Логика исторического развития предопределяет и значительное использование в работе «петербургского» материала, ибо начиная с Петра I Петербург стал главным культурным центром империи и, как писал Белинский, «имеет необъятно великое значение для России».

Русская культура первой половины XIX века складывалась в особых условиях, которые определили ее характер и специфику.

Одним из наиболее существенных факторов, влиявших на формирование культурной жизни, являлась социальная структура феодального общества. Российская империя на протяжении своего существования вплоть до 1917 года была сословным государством. В первой половине XIX века не только законодательство, государственная структура, но и положение каждого подданного в обществе определялось сословными принципами. Дворянство, будучи первым сословием в социальной иерархии, обладало исключительными правами и привилегиями, закрепленными «Жалованной грамотой». Важнейшим было исключительное право владеть «населенными землями», то есть землей с крепостными крестьянами. Торжественно утверждены были также права дворян на освобождение от обязательной службы и от личных податей, от постоя в помещичьей усадьбе, от телесного наказания, которое «да не коснется благородного». Грамота дозволяла дворянам заводить фабрики, предоставляла ряд привилегий экономического характера — по откупам, подрядам, поставкам. Тогда же была создана корпоративная организация дворянства — выборные дворянские уездные и губернские собрания с предводителями дворянства и чиновниками.

Естественно, что благодаря этим преимуществам дворянство к началу XIX века было наиболее грамотным, образованным и культурным сословием в России. Однако несмотря на привилегированность своего положения в первой половине XIX века дворянство не было однородным ни по происхождению, ни по имущественному положению, ни по культурным потребностям. «Дворянство — не замкнутая каста, — писал Герцен, — напротив, непрерывно вбирая в себя все, что покидает демократическую почву, оно обновляется благодаря своей основе. Солдат, получивший офицерский чин, становится потомственным дворянином. Приказный, писарь, прослуживший несколько лет, становится личным дворянином, если его повысят в чине, он приобретает потомственное дворянство. Сын крестьянина, освобожденный общиной или помещиком после окончания гимназии, делается дворянином».

Наряду с земельными магнатами, обладавшими тысячами крепостных, огромными поместьями с великолепными дворцами, уникальными собраниями произведений искусства и библиотеками, многочисленное бедное дворянство — потомки солдат, выслужившихся до офицерского чина, чиновников или священнослужителей, не имеющие ни земли, ни крепостных, — влачили жалкое существование, часто на грани нищеты. Экономическое состояние определяло и разницу в культурных запросах, уровне образованности. В большинстве случаев неимущие дворяне, ограничившись скромным запасом знаний, полученных в каком-нибудь училище, стремились поступить на государственную службу, пополняя армию мелких чиновников.

Большое различие в культурном отношении существовало и между столичной дворянской аристократией и провинциальными помещиками. В глухомани провинциальных «медвежьих углов» в помещичьей среде процветали еще невежество, самодурство, нередко и бесчеловечная жестокость. Крепостные гаремы и в первой половине XIX века не были исключительной редкостью, отсутствие интеллектуальных интересов было распространенным явлением. По мнению известного мемуариста Ф. Ф. Вигеля, таких людей интересовали «только карты, гончие, зайцы, водка, пироги, балалаечники, плясуны, цыганские песни — вот все их блаженство».

Русская литература также запечатлела немало образов, демонстрирующих невежество поместного дворянства. Достаточно вспомнить хотя бы гоголевских героев — от прижимистого Собакевича и скопидомки Коробочки до скандалиста Ноздрева. Для таких помещиков чтение не было потребностью, из книг они держали «Календарь» или «Сонник», а перо брали в руки только в крайнем случае. Как писал современник: «Умственное образование провинциального дворянства стояло тогда (в начале XIX века — Н. Я. ) на самой низкой ступени. Потому что большинство тогдашних взрослых и пожилых дворян не было обучено ничему, кроме русской грамоты, и то с грехом пополам, да четырем действиям арифметики». [2] Макаров Н. П. Мои 70-летние воспоминания и с тем вместе моя предсмертная исповедь. Ч. I. СПб., 1881. С. 141.