Майкл Карлей - 1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны

Эти широко исповедуемые в Британии взгляды однако не удерживали ни Майского, ни Галифакса от попыток улучшить англо-советские отношения. На самом деле в октябре 1939 года Майский был очень занят, почти каждый день встречаясь с британскими министрами, дипломатами и политиками. Речи о посредничестве Советского Союза на мирной конференции больше не заводилось, но разговоры о возможных торговых переговорах продолжались. Майский в душе посмеивался над столь очевидным интересом англичан к сближению с Советским Союзом, но на встречах он советовал им поторопиться с торговыми переговорами. А в Москву сообщал о все новых высказываниях британских чиновников в пользу улучшения отношений между двумя странами. 52

А Молотов все не давал ответа на просьбы посла об инструкциях, даже после того как Майский еще раз встретился с Галифаксом 25 октября. 53 На этой встрече Галифакс сказал, что кабинет одобрил открытие переговоров с целью достижения торгового соглашения, британскую делегацию должен был возглавить Оливер Стэнли. Как выразился Галифакс, «я сказал, что мой интерес в деле был прежде всего политический, и я больше всего озабочен тем, чтобы, если это возможно, улучшить отношения между нашей страной и советским правительством, или по крайней мере воспрепятствовать их ухудшению». Отчет Майского в основном подтверждает это. Но как всегда в отчетах сторон о встрече существуют свои нюансы. Галифакс сообщал об энтузиазме Майского относительно перспективы переговоров, хотя из телеграммы посла в Москву этот энтузиазм понятным образом пропал. 54 Потом Майский встретился со Стэнли; у обоих сохранились записи беседы. И опять они в основном совпадают, хотя опять в своем отчете в Москву ни словом ни обмолвился об удовольствии, которое он выразил по поводу скорого начала переговоров. Согласно отчету Стэнли, посол «сказал, будто у него есть поручение советского правительства заявить, что они желают обсудить с нами вопрос о торговом соглашении...».

Формально это заявление Майского не шло вразрез с истиной, оно базировалось на телеграмме Молотова от 26 сентября, но на самом деле он, конечно, подметывал бисеру, потому что подробных инструкций от Молотова так и не получил. Попытка Майского схитрить не укрылась от британского дипломата. «М-р Майский... оставил у меня впечатление, что лично он готов сделать все возможное, — отмечал Стэнли, — но целиком зависит от Москвы, где его не очень высоко ставят». Кабинету Стэнли сообщил: «Следующий ход за Майским...». 55 Сможет ли он убедить Молотова двигаться дальше?

11 ноября Молотов наконец ответил Майскому. Во времена Литвинова советское правительство запрыгало бы от радости, получив милостивое уведомление о британской заинтересованности улучшать отношения, но только не сейчас.

«В связи с Вашими беседами с Черчиллем, Иденом, Эллиотом и другими о желательности улучшения англо-советских политических и торговых отношений, Вы можете при случае заявить, что Советское правительство сочувствует их желанию, но так как теперешнюю политику Англии определяют не указанные лица, то СССР не видит в данный момент благоприятных перспектив в этом деле. Факты же свидетельствуют о том, что в действительности британские власти занимают в отношении Советского Союза враждебную позицию. Это мы чувствуем каждый день во всех концах Европы, от Скандинавии, и особенно от Финляндии, до Балкан и Ближней Азии, не говоря уже о Дальнем Востоке. Улучшение отношений между СССР и Англией требует, чтобы подобная политика английских властей была изменена в лучшую сторону». 56

Телеграмма Молотова привела Майского в замешательство. Теперь ему приходилось идти на попятную и сворачивать все свои многочисленные начинания; но он не стал просить, как полагалось бы, приема у Галифакса, чтобы объяснить ему изменившуюся позицию. Он решил действовать через посредников.

На следующий день с Майским встречался Криппс, чтобы спросить в приватной обстановке, почему так задерживается советский ответ на британские предложения начать переговоры. Майский ответил ему молотовскими словами: что Стэнли, Иден и другие не пользуются особым влиянием — утверждение несколько странное, потому что сам Галифакс заявлял, что действует от имени кабинета. Согласно отчету Майского, он сказал, что советское правительство сожалеет, но сейчас оно слишком занято международными проблемами, чтобы изучать британские предложения. 57 Двумя днями позже Майский рассказал обо всем Черчиллю, тоже в духе (по его словам) молотовской телеграммы, но можно только догадываться, насколько точно придерживался он инструкций на самом деле. Черчилль весьма благосклонно отнесся к советскому желанию улучшать отношения, в то время как Молотов говорил только о том, что британцам самим следует проявить инициативу, если они хотят улучшений. Примерно такие же слова Молотов говорил и Шуленбургу, но в этом случае они имели совершенно иное значение. Чтобы отвлечь внимание от советского безразличия к британским предложениям, Майский возложил вину за нынешнее состояние дел на общий враждебный настрой британских политиков. 58 Во всяком случае, в архивах Форин офиса не сохранилось никаких документов об этой встрече Черчилля, которые, вероятно, могли бы объяснить, почему британцы продолжали гадать, когда же наконец они получат советский ответ на свои предложения.