Тадеуш Квятковский - Семь смертных грехов

- А ну-ка, батюшка, подойди сюда, - тоненьким голоском пропищал он.

- Здравствуйте, Шимон, - приветствовал его брат Макарий. - Отчего это у вас щеки горят, как, скажем, у того башмачника, когда у него ирод-баба из дома сбежала. Может, у вас внук родился или в кошелек попала увесистая монета?

- Хе-хе-хе, - засмеялся старичок, - нет, случилось кое-что получше, кое-то получше.

- Так рассказывайте, мастер, скорее, а то я высохну от любопытства.

- Куда, это ты, батюшка, торопишься? Зачем спешить да людей смешить.

- Тороплюсь я, дорогой мастер, потому что меня отцы-кармелиты ждут, сухой хлеб жуют, так что кое-какой приварок им не помешает, - потряс квестарь мешком.

Старичок схватил брата Макария за рукав и привлек к себе.

- У святой Анны три дня назад чудо совершилось. Квестарь опустил мешок на землю и подбоченился.

- Опять эти мошенники-школяры что-нибудь придумали. Ой, не слишком ли

много чудес случается, дорогой мастер?

- Тебе бы, батюшка, - рассердился старик, - банщиком быть, а не монастырским слугой.

Брат Макарий, прикинулся обиженным, схватился за мешок, делая вид, что хочет взвалить его на спину, и с упреком сказал:

- Я вижу, мастер, что вам нечего рассказать, раз вы так тянете свою историю. Ну, с богом. Старик подскочил к нему.

- Нет, в самом деле случилось чудо: выздоровел бондарь Ржепка, у которого голова болела. Я сам, своими глазами видел.

Брат Макарий поправил на спине мешок, который тянул его назад.

- Наверное, цирюльник поставил ему пиявки к голове, вот он и выздоровел, засмеялся квестарь, подмигивая старичку.

- Да ну вас, - вспылил тот, - так наши бабки-знахарки лечили. Вы, отец, монашескую рясу носите, а шутки шутить любите.

- Ну, а как же иначе вылечишь эту болезнь?

- Не скажу, отец, не окажу, выздоровел человек, и все.

- Ну, значит, ему обручем голову стянули, - засмеялся брат Макарий.

- Э-э! - мастер чуть не плача повернулся спиной к квестарю.

- Значит, не скажете, как было дело?

- Значит, не скажу.

Квестарь громко крякнул, согнулся под тяжестью мешка и зашагал посредине улицы.

- Оставайтесь с богом. Стало быть, не судьба мне об этом узнать. Впрочем, я обо всем у отцов-кармелитов доведаюсь.

Старик вскочил и побежал за ним вдогонку.

- Смотри, какой горячий. Видите ли, он у отцов-кармелитов доведается, будто они лучше меня знают. Ведь я не для себя секреты держу.

Брат Макарий с трудом отыскал сухой клочок земли, так как кругом лежала никогда не просыхавшая грязь, поставил мешок и облегченно вздохнул. Старичок подбежал к нему, попискивая по крысиному:

- Бондарь Ржепка молился святой Анне и вымолил себе исцеление. И когда после вечерни купцы и ремесленники запели басами, а женщины...

- Дискантами, - в тон ему продолжал брат Макарий.

- Откуда ты знаешь?

- Я все знаю, - ответил квестарь, - продолжай.

- Сейчас, сейчас. Тогда бондарь Ржепка схватился за голову - за ту самую, что болела несколько лет подряд, - да как отмахнет колтун ножом, тут и чудо свершилось: боль-то, значит, прекратилась. Он и запел от радости на весь костел.

Квестарь слушал, благодушно улыбаясь.

- Значит, говорите, колтун себе отхватил?

- Колтун, твердый, как полено.

- И что же он с ним сделал?

- Как что сделал? - удивился старик. - Да повесил его у алтаря в благодарность за свершившееся чудо.

- Варвар! - воскликнул брат Макарий.

- Да не у святой Варвары, а у святой Анны, говорю же я вам.

- Ну, мастер, я пойду, а то ворота закроют, придется мне ночевать на улице.

- Иди, отец. Только знаешь, кто-то ночью колтун этот на свалку выбросил.

- Вот еретик, - сокрушенно сказал квестарь.

- Верно? Но бондарь-то колтун все-таки нашел, и сейчас он у него висит. Теперь к нему соседи ходят, просят исцелить.

Квестарь с трудом отделался от старика, у которого в запасе было еще много рассказов о чудесах, и быстро зашагал в направлении Гродской улицы. Собаки рыскали по дворам, с громким лаем носились за ошалевшими от страха котами.

Из окон на улицу то и дело выплескивались потоки зловонной жидкости. В этих случаях брат Макарий проворно отскакивал в сторону, вбирая голову в плечи, и как можно скорее устремлялся прочь от вонючей лужи, разлившейся по улице.

Когда он постучал в монастырские ворота, было уже совсем темно. Дождевые тучи низко нависли над башнями костелов. Было душно. Квестарь заранее радовался прохладе монастырских стен.

В воротах долго никто не отзывался. Лишь когда квестарь застучал что было силы и эхо прокатилось по всему переулку, послышался стук деревянных башмаков и звон ключей.