Алексей Лобин - Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

Письмо Пизона датируется 26 сентября, следовательно, Острожский пошел к Смоленску не ранее чем через 2,5 недели после сражения. Согласно беларусско-литовским хроникам, «в чотырах неделях князь Константин Острозский з войском литовским ходил под Смоленск» . [388] Хроника Литовская и Жмойтская // ПСРЛ. Т. 32. С. 106–107.

Князь Мстиславский, совсем недавно целовавший крест московскому государю, понял, на чьей стороне фортуна. К королю был послан «служебник» с листом, где объявлялась верность Сигизмунду. [389] 1514, декабря 29. Жалованная королевская грамота Мстиславскому князю М. И. Жеславскому // АЗР. Т. II. № 92. С. 116–117. Свои делегации с изъявлением покорности королю прислали также Кричев и Дубровна.

Но благоприятное время было упущено. М. Бельский сетовал на то, что если бы победители сразу пошли «за разбитой Москвой» , то могли бы «Смоленска достать» . [390] Bielski М. Kronika Polska. S. 977.

Литовские войска, пришедшие под город, увидели болтающиеся на торчащих из-за стен жердях повешенные тела заговорщиков. «И узре князь Василеи Шускои з города силу литовскую и начат князей смоленских и панов вешати з города на ослядех» . Тех, кто изменил государю, наместник велел вешать с дорогими подарками — кого государь в свое время одаривал шубой, «того и в шубе повисил», «а которому… дал ковш серебряной или чарку серебряну, и он (Василий Шуйский — А. Л.), ему на шею связав, да и того повесил» . [391] Архангелогородский летописец. С. 102

Тщетно литовцы пытались взять Смоленск приступом. Оставшиеся верными московскому князю смоляне вместе с гарнизоном единодушно «стояху и из града почасту исхождаху и с ними крепко бьяхуся» .

Взять город так и не удалось, — кроме того, под стенами цитадели Острожский потерял значительную часть своего обоза ( «многие возы и телеги с скарбом оставивше» ). О потере войскового имущества под Смоленском пишет и Мацей Стрыйковский. [392] Stryjkowski М. Kronika Polska, Litewska, Żmódzka i wszystkiej Rusi. S. 384.

Таким образом, захват литовских обозов под Смоленском действительно имел место, только М. Стрыйковский объясняет его падежом лошадей, а официальная летопись — активными действиями В. Шуйского, вынудившего Острожского оставить «возы и телеги с скарбом» .

Интересно, как освещали события после осады Смоленска польско-литовские и русские источники. Отечественные летописи говорят, что оршанский победитель, князь Острожский, вернулся «с великим срамом» , тем самым как бы сглаживались результаты неудачной битвы под Оршей. Западные хроники, наоборот, пишут о триумфе, несмотря на то, что под Смоленском потерпел неудачу: «Потом король войско распустил, границу жолнерами укрепил, а князя Константина с великим триумфом в Вильне встречал…» . [393] Stryjkowski M. Kronika Polska, Litewska, Żmódzka i wszystkiej Rusi. S. 385.

Некоторые историки считали, что с этого момента и начался так называемый «оршанский трумф». На самом деле пропагандистская машина заработала несколько раньше.

Ещё не были погребены все павшие на поле сражения, как королевская канцелярия составила первые официальные известия о великой победе. Трофейные знамена числом 12 штук в качестве вклада были преподнесены в соборную церковь блаженного Станислава. [394] Михалон Литвин. О нравах татар, литовцев и москвитян / Пер. В. И. Матузовой. М., 1994. С. 96. С учетом полного разгрома четырех оперативных полков, количество потерянных знамен не кажется преувеличенным. Но численность разгромленной армии «московитов» была увеличена почти в семь раз!

По сообщению венецианского посла в Венгрии, доктора Антонио Сурьяни, одно из первых посланий получил венгерский король Владислав. Сообщение от Сигизмунда датировано 12 сентября и написано было, по-видимому, в лагере под Борисовом ( in castris apud Burisson ). [395] В бумагах М. Сануто, очевидно, ошибка. Письма из Борисова Сигизмунд подписывал «in castris apud Borissow» . См.: I diarii di Marino Sanuto: (MCCCCXCVI–MDXXXIII) dall' autografo Marciano ital. T. XIX. Venezia, 1887. P. 252–253. To же сообщение от А. Сурьяни, но с датой 24 сентября: см. Ibid. Р. 157, 180. Вести с литовско-русского фронта в Венецию доходили достаточно оперативно — за полторы недели. Венецианская синьория узнала от польского короля о грандиозном сражении, в ходе которого из 80 000 врагов 30 000 убито в сражении, 8 главных воевод и консилариев ( vayvodse et consiliarij ), 37 князей, баронов и знатных дворян, помимо этого 1500 воинов попало в неволю.