Луис Ламур - Чэнси

- Ладно, ладно! Не глупее тебя, мистер. Где твоя команда?

- За Валом.

- Где? У тебя что, крыша поехала? Это же самоубийство.

- Что, испугался? - спросил я. - Так ты боец или дебошир-пьяница?

Он вскочил с кровати:

- Открывай дверь, сейчас я тебе покажу!

- Ты? - усмехнулся я. - Да я тебе глаз на пятку натяну и моргать заставлю. Если ты меня хоть пальцем тронешь, я тебе так наподдам, что улетишь выше крыши и, пока будешь падать вниз, успеешь сдохнуть от голода.

Он расхохотался:

- Ладно, хозяин, выпускай своего работника.

Выйдя из камеры, он забрал ремень с кобурой и винтовку, висевшие на крючке за дверью, и взвалил на плечо седло.

- Пойдем перекусим, - предложил я. - За едой опишу тебе ситуацию. Если не понравится - откажешься.

Когда мы уже допивали кофе, появился шериф:

- Чэнси, я нашел твоего приятеля.

- Тарлтона?

- Он в кабинете у доктора, ему очень плохо. Какой-то всадник привез его перед рассветом. У него два пулевых ранения, и он проделал немалый путь самостоятельно. Тебе лучше поторопиться.

Мы поднялись, я положил на стол деньги в уплату за обед. Шериф уже успел подойти к двери, когда я спросил его:

- А кто привез его? Он вам известен?

- Нет, не назвался. У него подвязана кобура внизу... похож на Хэнди Корбина.

Вслед за шерифом мы вышли на улицу, и он указал нам, где находится кабинет доктора. В этом городишке все находилось под рукой. Пройдешь всего сто шагов в любом направлении и уже окажешься в прерии.

Корки Бурдетт пошел вместе со мной:

- Этот Корбин... ты его знаешь?

- Он работает на меня.

- Значит, у тебя хороший помощник, - заверил Корки, - очень хороший. Мы с ним работали на одну команду в Нейшене и по дороге в Техас.

Тарлтон выглядел осунувшимся и бледным. Его щеки покрылись рыжеватой щетиной, хотя я всегда вспоминал о нем, как о брюнете. Когда мы пришли, он спал.

- Ну как он, доктор? - спросил я.

- Борется за жизнь. Его раны не были бы столь опасными, если бы о них вовремя позаботились. А теперь началось заражение, к тому же он потерял много крови, долго шел под открытым небом, добавьте к этому общее физическое истощение.

Мы возвратились к стаду. Коровы паслись на отличной траве и казались довольными. Коттон выехал нам навстречу, держа поперек седла винтовку.

- Будьте внимательны, Келси может нагрянуть с минуты на минуту, предупредил я и спросил Коттона: - говорил тебе когда-нибудь Хэнди, что Ла-Салль Принц ему родственник?

- Да что ты, не может быть! Мы вспоминали Принца, но Хэнди даже не намекнул о том, что знаком с ним. Мне казалось, что он относится к нему без особого уважения... Я думал, он о нем только слышал, как и я сам.

Первую смену дежурил Корки, и я забрался под одеяло. Проведя на ногах и в седле почти двадцать часов, смертельно устал. Мы договорились, что вторую смену буду дежурить я.

Но когда Корки разбудил меня, я по звездам понял, что проспал лишний час с небольшим.

- Я бы дал тебе спать и дольше, - признался он, - но сам на ходу засыпаю.

Он стоял рядом, пока я надевал сапоги и пил кофе, и все время прислушивался к коровам.

- Там кто-то есть, - заявил он через минуту, указав на растущие вдоль ручья кусты.

- Может, какой-нибудь хищник. Коровы чувствуют его запах и беспокоятся.

Когда я уже уселся в седло, он предупредил:

- Присматривай за тем беломордым мохнорогим старым быком на дальнем краю поля. Он надумал бежать.

- Знаю его, - согласился я. - С ним вечно проблемы. Как только здесь появятся индейцы, которым нужна говядина, он им достанется.

Увы, нам не дано предугадать, чем увенчаются наши начинания, иначе многое так и не началось бы. В ту ночь я оседлал бестолковую чалую лошадь, одну из тех, которая принадлежала Гейтсу, и, напевая, отправился к стаду.

Насколько я знаю, в моих жилах течет уэльсская и ирландская кровь, но, вероятно, когда раздавали хорошие голоса, мне не позволили встать в очередь вместе со всеми уэльсцами. Похоже, мне наступил на ухо медведь. Может быть, поэтому я так люблю петь коровам - они все равно ничего не понимают в музыке.

Итак, я взялся за дело и, тихим голосом выводя мелодии "Пит Грей", "Передайте Луизе" и "Девушки из Буффало", объехал вокруг стада несколько раз, не спуская глаз с того мохнорогого, у которого в башке укоренились дурные намерения.

К тому времени, когда я в третий раз объезжал стадо, мне стало совершенно ясно, что Корки Бурдетт прав. Этот старина мохнорогий собирался доставить нам кучу неприятностей, и уже не впервой. Он старался удрать и из стада Гейтса, которое угнали Келси и его люди.