Луис Ламур: Мустанг

Наконец выехал к холму. Я сказал им спрятаться где-нибудь в южной его части, поэтому привязал мустанга к кусту мескита и отправился в обход холма.

Я знал, что острые обломки лавы могут сделать с обувью, моих порядочно поношенных сапог хватило бы на час-полтора, поэтому забрался на самый высокий камень рядом с гребнем и осмотрелся.

Первое, что я увидел - пустая гильза, ярко блеснувшая на солнце. А чуть дальше заметил сапог со шпорой, выглядывающий из густого кустарника.

Я добежал туда всего за пару минут. И нашел Гарри Мимса, он был мертв.

Его застрелили в спину с близкого расстояния, но Мимс был крепкий старик, он пытался уползти от убийцы в глубину лавовых полей - об этом рассказали его изодранные в кровь руки.

Вероятно он выронил револьвер, когда был ранен. Поблизости я его не увидел и не искал. Убийца настиг Мимса и, стоя над ним, расстрелял весь барабан ему в грудь.

Не было ни других трупов, ни лошадей, ни золота, ни Пенелопы.

Пенелопа? Я ощутил тревожный холодок. Допустим, Мимса убила Пенелопа? Допустим, она выстрелила ему в спину, потом пошла за ним и добила, чтобы убедиться, что он мертв?

Кто еще мог подойти к старику так близко? И где сейчас Пенелопа?

Я поехал оттуда на запад, постоянно петляя в надежде наткнуться на следы. Примерно через милю я обнаружил место, где нескольких лошадей, две из них тяжело нагруженные, пересекли русло пересохшего ручья, их копыта скользили в грязи, оставленной вчерашним дождем.

Я едва прошел по следам милю, как, оглянувшись, чтобы убедиться, что за мной никто не следует, справа заметил еще одну цепочку отпечатков копыт. Это был одинокий всадник, старавшийся держаться в стороне от кавалькады, часто останавливавшийся за кустами мескита. Кто-то явно шел параллельно тропе, по которой двигалась группа лошадей. Я понятия не имел, кем был этот всадник, но узнавал отпечатки лошадей в группе и был уверен, что чужих среди них не было.

Я не знал, кто из наших противников был в состоянии охотиться за золотом, возможно - все.

Незадолго до полудня я нашел еще одни следы.

Глава 14

Новые следы принадлежали четырем всадникам, ехавшим с юга, и пара отпечатков была мне знакома. Они принадлежали коням ребят Бишопа. Кто же тогда тот одиночка, который следует за Пенелопой?

След вел точно на запад, затем заканчивался в мешанине отпечатков. Натянув поводья, я привстал в стременах, чтобы окинуть взглядом местность.

Преследователи потеряли след Пенелопы и в попытках отыскать его снова затоптали всю землю. Кружа вокруг, я постарался обнаружить след одинокого всадника. Из того, как он себя вел, я сделал вывод, что он был хорошим следопытом и, поскольку шел впереди, скорее всего найдет Пенелопу.

Она направилась к полосе сыпучих песков, где копыта почти не оставляют отпечатков. Затем увидела идущие в ту же сторону гурты овец и в течение некоторого времени просто ехала перед ними, следы овец полностью уничтожили отпечатки копыт ее лошадей.

Гурт гнали на запад, и это устраивало Пенелопу, но не устраивало меня. На север ей двигаться не следовало, потому что в том направлении города, где ее сможет защитить закон, находились далеко. Она првильно выбрала запад, но двигалась туда слишком явно. Может быть она хочет попасть в Симаррон... а может нет. Я пожалел, что не знал, о чем они говорили с Мимсом перед его смертью. Старик хорошо знал эти края и наверняка многое рассказал Пенелопе.

Овцы были хорошим прикрытием, однако Лумис и Бишоп со своими парнями могли поехать вслед за ними и нагнать гурт, тогда они обнаружат ее следы. Тем не менее, я не был в этом уверен. Допустим, она где-нибудь свернула?

Эта девушка показала, что была необычайно хитрой и умной. Сейчас она совсем одна управлялась с тремястами фунтами золота, двумя вьючными лошадьми и одной подменной, потому что наверняка прихватила с собой коня Мимса. Она перехитрит любого, и я подозревал, что она свернет с пути стада при первой же возможности. Она несомненно ехала намного впереди его. С таким количеством золота она никому не станет доверять, даже пастухам.

Поэтому я держался по южной границе следов гурта, высматривая отпечатки копыт лошадей Пенелопы. Овец гнали к рощице можжевеловых деревьев и сосен, которая лежала далеко впереди. Склоны вокруг рощицы представляли собой прекрасное пастбище с густой, сочной травой. Примерно в миле, на некотором расстоянии от гор, высились две вершины холмов, к северу от которых лежал третих, невысокий, холм.