Луис Ламур - Путь воина

Он отпрянул назад, но я тут же перевернул кочергу другой стороной и, зацепив крюком за одежду, сильно рванул. С треском разрывая рубаху, острие крюка оставило кровавую отметину - не слишком глубокую - у него на животе.

Доносившиеся с улицы крики стихлли, не было больше слышно шума побоища. Он хладнокровно ухмыльнулся.

- Все кончено, - сказал он. - Мои люди победили. Отдай мне ее. Ее и то письмо, и я отпущу тебя и не стану жечь твой форт. В конце концов, баб вокруг полно.

Я молчал, держа кочергу наготове. Его нож был огромен: пятнадцатидюймовое, прочное и тяжелое лезвие. Теперь у него на рубахе расплывалось кровавое пятно, кровь также текла из тонкого кровавого шрама на животе.

Кочерга насмотря на все свои достоинства была все же слишком громоздки оружием, и даже если его раны беспокоили его, то этого было не заметно. Он обладал поистине недюжинной физической силой, будучи при этом необычайно подвижен, к тому же в рукопашном бою он был тоже не новичок.

Но тут раздался пронзительный крик Дианы.

- Кин!

На пороге стоял Лашан, и в руке у него был пистолет. В тот самый момент, как я его заметил, он уже поднимал руку с пистолетом, чтобы прицелиться в меня. Времени на сомнения и раздумья не оставалось, а поэтому я просто одной рукой подбросил кочергу в воздух, перехватывая железный прут посередине, и тут же метнул, как пику.

Кочерга угодила в него в тот самый момент, когда он спустил курок, и пистолет в его руке дрогнул, отклоняясь всего на волосок. Пуля пролетела позади меня, и я видел, как Лашан упал, но в следующий момент Бауэр с новой силой бросился ко мне, отчаянно размахивая ножом, пытаясь достать меня. Я не знаю, удалось это ему или нет, но лезвие его ножа было в крови. Оказавшись прижатым спиной к стене, я ухватил обеими руками ухватил за уши его голову и рванул к себе, разбивая его лицо о свою голову. Я почувствовал, как ломается его нос, и затем, отпихнув его от себя, я со всего размаху ударил правой в подбородок. Этот удар сбил его с ног, и он опрокинулся навзничь.

Падая, он обронил нож, но поспешил тут же вскочить с пола и снова кинулся ко мне. Я что было силы врезал кулаком по его и так уже свернутому набок носу. Мы оба были в крови, но ни у одного не было времени на то, чтобы задуматься, чья это кровь и кто из нас ранен. Я нанес новый удар, а он попытался вцепиться мне в горло.

Отступив в сторону, я продолжал избивать его. Он сцепился со мной и, высвободив одну руку, старался выцарапать мне глаза. Изловчившись, я сумел вывернуться таким образом, что мое плечо оказалось как раз у него под подбородком, и я тут же резко вскинул им вверх. И на этот раз мне снова удалось стряхнуть его с себя. Теперь он уже держался на ногах весьма неуверенно, будучи изнуренным затянувшейся схваткой. Я и сам устал не меньше его, но я не давал ему ни малейшего шанса. Я крепко ударил правой, он покачнулся, и тогда следующим ударом я припечатал его спиной к дверному косяку.

Лашан поднялся с пола, лицо его было залито кровью, хлеставшей из зияющей раны, что была оставлена брошенной мною кочергой, но прежде, чем он успел придти на подмогу Бауэру, в дверях возник Янс. Лашан обернулся, и в тот же момент Янс выстрелил.

Он завалился на спину, а Бауэр, решив выйти из боя, бросился мимо Янса и выскочил на улицу через открытую дверь. Находившиеся как раз напротив моей хижины ворота были по-прежнему распахнуты настежь.

Некоторые из его людей были убиты; остальные бежали через луг к лесу. Он бежал к воротам, истекая кровью, когда Диана бросила мне мой оброненный нож. Я схватил его за острие и метнул...

Лезвие вошло ему в спину точно между лопаток, и дернувшись вперед всем телом, он сделал последний шаг и растянулся на земле у самых ворот.

Еще какое-то время я оставался стоять неподвижно, глядя на поверженного человека и безвольно опустив руки. Бой закончен. Наши друзья-катоба ушли в леса, и я знал, что никто из беглецов не доберется до побережья, и никто никогда не узнает о том, что здесь произошло. Я просто стоял, усталый и опустошенный, глядя на человека, который один доставил такую кучу неприятностей стольким людям. Я не сомневался в том, что он мертв, так как мой нож, должно быть, перерезал ему хребет.

Он был плохим человеком, но оказался при этом чертовски хорошим бойцом. Слишком хорошим.

- Кин? - Это была Диана. - Идем, ты ранен. Позволь мне позаботиться о тебе.

Я покорно позволил ей увести меня в дом и усадить на стул. Теперь мне вдруг стало очень больно. Довольно странно, но больше всего болела моя ушибленная нога.