Луис Ламур: Ситка

- Нет, Жан! Ты не должен полагаться на договор! Тебе надо бежать!

- Нет. Мне кажется, Зинновию только и нужно, чтобы я попробовал сбежать... Тогда меня застрелят, и его проблема будет решена. Неужели ты не понимаешь, что он ждет нашей встечи? Что он нарочно не препятствовал ей в надежде, что ты принесешь мне что-либо, например, какое-нибудь оружие? Нет, я остаюсь. Если граф Ротчев может помочь...

- Жан, - она вдруг почувствовала ком в горле, который мешал говорить, - Жан, Александр умер около года назад. Он умер до того, как я вернулась в Ситку.

- Умер? - Это слово не укладывалось у него в голове. Но если он мертв, значит, она свободна... свободна!

Свободна... Они могут быть вместе. Они могут принадлежать друг другу. Ничто не стоит между ними. Но только завтра его или возвратят в Сибирь, или повесят.

Импровизированный зал суда был забит до отказа. Секретарь занял свое место. Напротив Жана, там, где она могла смотреть ему в глаза, сидела Елена, рядом с ней были князь и княгиня Максутовы. В переполненном зале мелькало много знакомых лиц. Жан на секунду остановил взгляд.

Барни Коль... лицо его было серьезным, на поясе под одеждой явно выделялось оружие. Бок о бок с ним с жестким выражением лица сидел Гант.

Внезапно Жан почувствовал волнение. Значит, они спаслись... Никого из них Зинновий не знал, и они были здесь. Это означало, что после нападения на охрану, они смогут скрыться на "Сасквиханне".

Его глаза обыскивали толпу. Бен Турк... Рядом с ним Шин Бойар. В зале находилось несколько других чекловек, которых он не знал, но мог бы побиться об заклад, что они американцы; все эти люди выглядели как сан-францисские матросы, явившиеся сюда прямо с набережной; они были разместились по периметру зала. Коль сидел сразу за охранником, Бойар рядом с другим. Похоже, они намеревались освободить его, тогда не обойдется без стрельбы, если только у них не было другого плана, хорошего плана.

В зал суда вошел барон Поль Зинновий. Он прошагал к столу и уселся с холодной, собранной уверенностью. Если он и заметил в толпе незнакомые лица, то никак этого не показал.

Поднялся секретарь.

- Жан Лабарж, встаньте и выслушайте приговор!

Жан Лабарж встал, и барон Зинновий взглянул на него поверх бумаг, которые держал в руке. Он улыбнулся, наслаждаясь моментом.

Вдруг за дверьми послышался шум и движение, шепот, громкий возглас, затем дверь распахнулась и вошел человек в гражданской одежде, за которым следовала шеренга американских солдат в голубых мундирах.

Человек прошел мимо Лабаржа и остановился перед Зинновием, чье лицо посерело.

- Барон Зинновий? Я бригадный генерал Ловелл Х. Руссо, специальный представитель Соединенных Штатов для принятия территории Аляски у правительства России.

От дверей к генералу подошел русский офицер, встал по стойке смирно и поклонился.

- Капитан Алексей Печуров, - представился он. - Специальный эмиссар Его Величества, Императора Всея Руси.

Барон Поль Зинновий откинулся в кресле, его лицо ничего не выражало.

Капитан Печуров протянул Зинновию конверт.

- Здесь мои и ваши приказы, Ваше Превосходительство. Вам надлежит вернуться в Охотск и там ожидать милостей Его Императорского Величества.

Зинновий встал.

- Конечно, но сейчас мы проводим процесс и...

Печуров отмахнулся.

- В честь сего великого дня Его Императорское Величество объявил всеобщую амнистию. Прощение всем, находящимся под судом или ожидающим суда в Русской Америке. Они свободны, вы также свободны от этих неприятных обязанностей!

Жан Лабарж повернулся навстречу Елене, увидев, что она бежит к нему с другого конца зала, затем вокруг него собралась команда "Сасквиханны".

Утро было светлым и чистым. Бригадный генерал Руссо и генерал Джефферсон К. Дэвис, за которыми выстроились двести американских матросов, солдат и морских пехотинцев, замерли по стойке смирно. Напротив них стояли сто русских солдат в серой форме с красными кантами. Заиграла музыка, и офицеры с обеих сторон поднялись по ступеням к замку, где их ждал князь Максутов. Они повернулись лицом к площади перед замком, и капитан Печуров спустился на несколько ступенек и занял место рядом с генералом Руссо.

Когда спускали русский флаг, князь Максутов тихо всхлипывал. Некоторые русские в собравшейся толпе гражданских открыто плакали.

На шест поднялся американский флаг, и в заливе прогремел салют с корабля "Оссипи".

В задних рядах горожан рядом с Еленой стоял Жан Лабарж. Когда поднимался флаг его страны, Жан прошептал: - Знаешь, о чем я сейчас думаю? Я вспоминаю мальчугана, выросшего на болотах Сасквиханны, мальчугана, маленького ростом, но гиганта во всех других отношениях. Нам до него никогда не дорасти. В будущем о нем могут забыть или исказить его поступки, но всегда останутся люди, которые ни за что не забудут того, что он сделал.