Луис Ламур: Ситка

- Возможно ли устроить пересылку такого заключенного? Предполагая, что он в Сибири?

- О каторжнике по фамилии Лабарж нет никаких сведений, - запротестовал Штокль, - равно как и о его аресте. Я убежден, что все это дело - игра чьего-то воображения.

- Сэр, - голос Уокера звучал холодно, - человек, чье письмо лежит на моем столе, безукоризненно честен, он партнер Лабаржа и мой друг. Русские корабли не только обстреляли американское судно, но и забрали весь его груз. Это, сэр, пахнет пиратством.

У барона Штокля были друзья в Русской Американской компании, однако барон Зинновий не входил в их число. Тем не менее, старый дипломат был достаточно осведомлен о том, чем занимается в Ситке Зинновий; нехорошо, если новости об аресте Лабаржа долетят до царя. Штокль знал, что после возвращения княгини Гагариной в Санкт Петербург поднялся немалый шум, который утих только через некоторое время. В настоящее время приказы о большой чистке в Ситке были с осторожностью похоронены в Министерстве внутренних дел. Там должны были назначить ревизора для расследования деятельности компании, однако до сих пор ничего не сделано не было.

- Не вижу, какая польза от пересылки арестанта, если он так и останется арестантом.

Уокер отмел этот вопрос.

- Я слышал - поправьте меня, если я ошибаюсь, - что в Ситке используется труд заключенных.

Барон Штокль чуть не улыбнулся. Значит, вот что придумал этот лис! Может быть, Уокер не зря женился на внучке Бенджамина Франклина*... [* 1706 - 1790 - американский государственный деятель, философ и изобретатель] Заключенный, переведенный в Ситку, в день перехода власти наверняка будет освобожден американцами.

Это была весьма стоящая идея, а о пересылке каторжника барон Штокль договориться мог. В Министерстве внутренних дел сидели влиятельные люди, которым подчинялся Зинновий и которые были заинтересованы в том, чтобы Лабарж так и остался каторжником, однако каторжника можно перевезти в другое место, не вызывая неудовольствия этих людей. Штокль мог устроить все так, чтобы не ставить под угрозу свое будущее.

Уокер не знал лишь одно, но об этом Штокль не собирался ему рассказывать. У Зинновия были все шансы быть назначенным ревизором на Аляску.

- Вполне вероятно, что в Ситку, как вы предполагаете, будет послан корабль с заключенными... Как обстоят дела с голосами по ассигнованиям на покупку Аляски, мистер Уокер?

Они проговорили далеко за полночь, взвешивая все за и против.

Штокль гладил больную ногу и вполголоса ругался. Жаль, что Зинновий направился прямо в Сибирь, без захода в Ситку, и всех заключенных сгрузили там и передали полиции. Вероятно, даже Зинновий не знал, где сейчас Лабарж и что с ним стало.

Через несколько дней Штокль снова ненадолго встретился с Уокером за стаканом шерри.

- Между прочим, - Штокль уже поднялся с кресла, готовясь уходить, - из переданного мне я понял, что в конце месяца из Охотска отправляется конвой заключенных из двадцати человек.

- Я надеюсь услышать от вас новые известия. Есть среди них мои знакомые?

- По крайней мере один, - ответил Штокль, - в этом я уверен.

Они расстались, и барон ушел. У него не было причин считать себя виноватым. Лабаржу не повезло, и барону было искренне жаль Роберта Уокера. Хороший человек, этот Уокер, гений в разработке политических кампаний, взять хотя бы подписание договора об Аляске. Пусть Сьюард и был ключевой фигурой, но именно Уокер собирал голоса, лоббировал и делал всю грязную работу, чтобы обеспечить покупку полуострова.

Уокер должен быть доволен. В остальном дело было безнадежным. Каторжника Жан Лабарж увозили из сибирской сковородки прямо в пламя, ожидавшее его в Ситке.

Глава 35

Елена смотрела в окно своей комнаты в замке Баранова на раскинувшиеся перед ней город и гавань, где яркое солнце лежало на воде и отражалось в снежном покрове безмятежно-красивой горы Эджкам. Замок Баранова преобразился, он больше не был таким суровым и мрачным, как прежде. В заботливых руках князя Максутова и его жены он стал теплым, гостеприимным и даже веселым.

С нижних парапетов все так же зловеще смотрели на город восемьдесят орудий, но в заливе стояло гораздо больше кораблей, некоторые из них американские.

Глупо было приезжать сюда, однако, если намек Роба Уокера в присланном ей письме основывался на фактах, то скоро в Ситку переведут Жана Лабаржа. Она не могла освободить его, но могла через князя Максутова сделать его жизнь сносной.