Владимир Моложавенко - Тайны донских курганов

Такие рассказы тоже нужно сохранить для потомков.

В этой книжке вы прочитали о неизвестных акварелях Сурикова. Их, безусловно, найдут. Но есть и еще знаменитые работы донских художников, местонахождение которых... пока неизвестно.

В станице Потемкинской жили два брата-художника — Леонтий и Василий Часовниковы. Оба учились в Новочеркасске, затем в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и в Петербугской академии художеств. Леонтий умер от чахотки в 22 года.

Судьба Василия Часовникова сложилась иначе. Учился он в академии блестяще, получил Большую золотую медаль и право на бесплатную годичную поездку за границу. Им восхищался Петербург. Могучий Поленов часами простаивал возле его полотен, гениальный Левитан писал ему восторженные письма.

И вдруг Часовников уезжает из Петербурга, чтобы уже никогда не вернуться. Он опять в Новочеркасске, преподает здесь рисование и черчение. А в 1896 году исчезает навсегда: уходит в монастырь, принимает имя иеромонаха Авраамия, изучает китайский язык и в 1899 году миссионером отправляется в Китай. Во время Боксерского восстания Часовников погиб.

В октябре 1963 года научные работники музея Истории донского казачества обнаружили в фондах музея одну картину В. Часовникова «Городище близ хут. Попова». Написана она в 1887 году. А где его остальные картины? Известно, что, уезжая из Новочеркасска, художник роздал знакомым большую коллекцию своих работ. Художник подписывал картины так: Въ. Часовниковъ. Послали запросы в Одессу, Ленинград, Львов — туда, где могут быть эти произведения: нет ли в галереях картин донского художника? Из Львова и Ленинграда ответили: нет. Где же они? Нужно искать.

Дорога и вечный поиск — вот что присуще краеведу. Он никогда не остановится на полпути. Дойдет до горизонта — вот, кажется, и все. А впереди — другой горизонт. За ним — еще и еще, и нет конца большому пути.

Говоря об этом, я вспоминаю учительницу 91-й ростовской школы Любовь Михайловну Ильину. Клуб краеведов «Орлята», организованный ею, знают во многих городах страны. Родина молодогвардейцев — Краснодон и город-герой — Волгоград, Пермь и Баку, Москва и Самарканд — где только не побывала Любовь Михайловна со своими «орлятами»! В скромной комнатке школьного музея собраны богатые реликвии, привезенные из дальних походов: старинные пушечные ядра и оружие солдат Великой Отечественной войны, древние монеты и редкие книги, фотоальбомы, магнитофонные ленты, на которых запечатлены рассказы бывалых людей, десятки метров кинопленки. Везде надо побывать, всюду успеть. И Любовь Михайловна, тяжелобольной человек, снова и снова спешит с ребятами в поход. В этом — ее жизнь, и отступает недуг. Человек сильнее недуга! Ведь недаром же Павел Попович, встретившись с «орлятами», сказал: «Интересно вы живете, ребята. Позавидуешь вам».

Перевернута последняя страница этой книги. Но рассказ о загадках донских курганов не закончен. Ведь каждый, кто ищет, достигнув одной цели, непременно увидит другую — не беда, если она труднее и сложнее.

И пусть тот, кто ищет, не устанет в пути!

«Записки княгини М. Н. Волконской», Чита, 1960, стр. 49. М. Н. Волконская цитирует стихи из «Евгения Онегина», гл. I, строфа XXXIII.

Уз — устье.

Паша.

Ольвия — древнегреческая колония на Буге.

Село Лакедемоновка существует и поныне на том же самом месте.

Ныне город Керчь.

Здесь и далее цитаты из стихотворного перевода А. Н. Скрипова. Росиздат, 1957.

Станица Есауловская, позже Стенькиразинская, находилась на территории, затопленной ныне Цимлянским морем.

Саркел в переводе на русский язык — «Белая Вежа» (слово «вежа» означало в Древней Руси «башню», «укрепление», вообще «жилище»).

«Понял», или «поял» — означает «взял в жены».

Н. А. Дурова — бабка знаменитых русских дрессировщиков А. Л. и В. Л. Дуровых (наших земляков-таганрожцев).

А. Я. Панаева (Головачева). Воспоминания. М., 1956, стр. 62-63.

Еще за сотню лет до того, как Суриков попал в Раздорскую станицу, донские вина были широко известны в России и славились отменными качествами. В XVIII веке боярин Пафнутий Киврин, заметив непорядок в Черкасской крепости, доносил царю: «Пушек на башнях немного, и думно мне, что донские казаки их пропили, ибо они великие бражники, да им от того страху мало, что пушек недочет — никто на их город не полезет. Кому, государь, придет охота смертная в осиное гнездо лик и браду пхать?..».