Марк Аврутин: Наиш мифы и история

В ночь с 3 на 4 октября 1993 г сторонники возрождения СССР, собравшиеся в «Белом доме» под красным флагом, пошли в наступление. Пока правоохранительные органы бездействовали, гебисты тоже не спешили поддерживать Ельцина, наблюдая за его схваткой с Хасбулатовым, и ещё было не ясно, кого поддержит армия, тысячи москвичей вышли на улицы, преисполненные готовности умереть, но не допустить фашизм.

На рубеже 80-90-х годов прошлого столетия люди готовы были многим пожертвовать ради свободы, многопартийных выборов и прочих малознакомых, но, тем не менее, желанных атрибутов демократии. Но вот вопрос: а много ли было таких людей? Большинство всё-таки рассчитывало на лучшую жизнь и это — вполне нормально. Тем более что этот период был, вопреки утверждениям коммунистов, самым неблагополучным за предшествовавшие ему 20 лет.

Два основных фактора предопределили развитие ситуации после революции 91 года: перестроечное перемирие «между палачами и их жертвами», и приватизация. Первый — лишил возможности ввести либеральную диктатуру, которая позволила бы сменить кадры и заложить основу нормального цивилизованного капитализма. Вряд ли это удастся сделать в будущем, как предлагает писатель Михаил Веллер, — время упущено. Второй — перекрыл «кислород» людям, способным создать свое дело. В результате, большинство из них, особенно средне-старшего возраста, оказалось «на дне».

Нынешние последователи коммунистов советских времен, вспоминая события тех лет, говорят об усилении дефицита всего и вся. Но это явная ложь. Дефицит, существовавший в советский период, именно тогда достиг предела. Вместо изобилия товаров на потребительском рынке, которое коммунисты обещали на протяжении десятилетий, местные власти ввели талоны на самые необходимые товары, и люди, наконец-то, поняли, что введенный советскими экономистами термин «отложенный спрос» — обман. И вот тут-то началось…

Дефицит же, который якобы начал усиливаться после революции 91 года, был дефицитом только денег, вполне естественным для всех стран мира с рыночной экономикой. Люди же, у которых каким-то образом появились деньги, смогли приобретать недвижимость, ремонтировать квартиры с применением появившихся в продаже самых современных материалов, обставлять их любой мебелью на выбор, которого никогда не было прежде. Стали открываться торговые представительства крупнейших мировых производителей автомобилей и т. д.

Конечно, всё это происходило на фоне массового обеднения граждан. Росли долги по невыплаченным зарплатам, и в 97 году, если верить статистике, они превысили вдвое товарные запасы. Но это вполне объяснимо особенностями становления капитализма на российской почве: не забота об установлении долговременных честных партнерских взаимоотношений, а стремление обмануть партнера, взять товар и не расплатиться, исчезнуть и всплыть в другом месте и в другом обличии.

Вряд ли Ельцин сознательно пошел на разрушение советского строя, видя в этом, подобно радикально мыслившим либералам, наказание «стране — убийце своих граждан», Наверное, он искренне верил, что рынок сможет облагодетельствовать всех. Мало кто из участников революции 91 года, поддержавших Ельцина, предвидел все последствия либерального перехода. А это не только долги по зарплате, но и полное её отсутствие из-за возникшей массовой безработицы в результате разрушения значительной части промышленности и сельского хозяйства советских времен.

Людям, поверившим в рынок как в чудо, вскоре пришлось разочароваться. Как и следовало ожидать, «преуспело» лишь меньшинство. России не удалось перескочить через столетие. Ситуация стремительно ухудшалась с каждым годом. По мере того, как колбаса становилась недоступной всё большему числу граждан, либерально-демократические ценности теряли свою привлекательность. Этим не преминули воспользоваться коммунисты, подготовив к октябрю 93 года очередной мятеж.

В ночь с 3 на 4 октября 1993 года баркашовцы, ампиловцы, макашовцы и прочая фашистская нечисть, собравшаяся в «Белом доме» под красным флагом, пошла в наступление. Гебисты поддерживать Ельцина не спешили, наблюдая за его схваткой с Хасбулатовым. Правоохранительные органы бездействовали. Ельцин не согласился пойти на уступки красно-коричневым, как его убеждали, якобы ради спасения демократии. Возможно, он пожалел, что не были ликвидированы Совдепы ещё в 91 году, и принял, хоть и запоздалое, но правильное решение об их насильственной ликвидации теперь, предотвратив тем самым ещё более крупное насилие со стороны коммунистов и национал-патриотов.