В вопросе об Австрии некоторых, особенно Бойена [137] Meinecke. Boyen. I. S. 169 и след.
, тревожил «священный облик» Фридриха, неумолимого врага Австрии. С этим канонизированием политики великого короля связывалась идея о естественности борьбы двух принципов — протестантизма и реформы, католицизма и застоя [138] Boyen. Erinnerungen, I. S. 112.
. Отсюда союз с Австрией считался невозможным. Для Клаузевица проблема в такой форме не имела никакого смысла. Относительность всех исторических примеров он усвоил себе очень отчетливо при своих военно-теоретических исследованиях. Далекий от мысли Штейна и Арндта считать Фридриха злым демоном прусской государственности, он не увлекался, как Бойен, и его боготворением, но, понимая Фридриха глубже, и как глубоко реального политика, и как носителя чести и величин страны, он мог удачнее других разбираться в его сложной и подневольной политике. И в результате такого хода мыслей Клаузевиц в 1808 г. явился страстным защитником союза с Австрией не в смысле романтично-всенемецкого настроения Арндта или старопрусских настроений Бойена, а, скорее всего, в духе фридриховского реального постижения насущных политических и национальных интересов.
Отказ прусского короля от такой политической комбинации вызвал в кругах патриотов план прусского легиона, содержимого на английские деньги и воюющего на стороне Австрии. Гнейзенау был отцом этой идеи. Клаузевиц взял на себя ближайшую разработку проекта [139] Два оригинала от этой работы («Bedingungen, welche dem österreichischen Kriegsministerio vorzuschlagen wären» [ «Условия, которые могли бы быть предложены австрийскому военному министерству». (нем.) Прим. ред. ] и «Beförderungsmodus in der Legion» [ «Повышение модуса легиона» (нем.) Прим. ред. ]) имеются в секретной части государственного архива.
. Это строго выдержанная, рассудливо-деловая работа; лишь фраза о том, что легион не только будет считать за честь сражаться на самых опасных пунктах, но даже специально будет просить об этом, выдавала приподнятость основного настроения.
После Австрии надежды патриотов обратились в сторону Англии. Уже в 1806 г. Гнейзенау носился с планом английской поддерживающей диверсии в Северной Германии, его лондонская поездка в 1809 г., как известно, имела в виду эту именно цель. Англичане вместо Германии высадились в устье Шельды. Удивительно, что такая холодная и светлая политическая голова, как Клаузевиц, в этом неожиданном предприятии был склонен видеть какие-то широкие стратегические планы, а не проявление обычно эгоистичной британской политики, стремившейся к фландрскому побережью. Ротфельс (с. 149) допускает возможность, что настроение англофильских кругов, которые собрались около тещи Клаузевица, сбило его с толку.
Гораздо спокойнее и трезвее отнесся он к вопросу, когда в кризис 1811 г. все тот же Гнейзенау поднял вопрос об англо-немецком легионе, причем в основе вновь лежало народное восстание в северо-западной Германии. Гнейзенау остался верен своим мыслям 1808 г., но Клаузевиц был уже значительно умереннее и теперь более скептически смотрел на дело, чем его друг. Он, например, полагал, что нужно сначала постепенно создать настроение, а потом уже объявить общий призыв к оружию. Точно так же Гнейзенау сильно рассчитывал на помощь Англии в деле национального возрождения своей страны, а Клаузевиц на эту помощь извне смотрел очень ограниченно, только как на тактическое средство соблазна.
После Австрии и Англии оставалась Россия, как возможный союзник. Ее географическое положение и естественно позднее появление на театре военных действий достаточно учитывалось реформаторами. Отсюда сам собою возникал многотрудный вопрос о характере действий Пруссии до появления на сцене России. Конечно, это была оборона, но какая-то хитрая, уклончивая, затяжная. Пользуясь помощью народных ополчений, надеялись, укрепив лагеря у Шпандау и Кольберга и обороняя Силезию, оказать достаточно долгое сопротивление. Гнейзенау был намечен силезским губернатором, Клаузевиц — его начальником штаба. Последний с исключительным воодушевлением принялся за свою задачу и развил перед другом свой взгляд на военно-политическую обстановку [140] Об этом Pertz — Delbrück , II. S. 156 и 681 и след. Оригиналы в секретной части государственного архива. См. также письма к Гнейзенау 18 и 20 августа и 2 сентября 1811 г.
. Клаузевиц больше всего рассчитывал на моральный авторитет Гнейзенау, на его непреклонную решимость; свои планы он считал при этом делом второстепенным. Но они не теряют чрез это свой биографический интерес, как отражение оперативных мыслей Клаузевица. Отчетливость (Nettigkeit) в подготовке, простота планов и выполнений при данных обстоятельствах будут главными условиями успеха. Естественная, но очень смелая мысль атаковать изолированные неприятельские отряды отвергалась, так как невыгоды проигранного боя далеко бы превзошли возможные выгоды победы, а скорый успех прямо мог бы оказаться вредным… [141] Одновременно с этими работами Клаузевиц по поручению Шарнгорста разрабатывал план малой войны в Бранденбурге.
Читать дальше