Дмитрий Волкогонов - Ленин. Кн. 1

«30 августа 1918 года в 11 часов вечера констатировано два слепых огнестрельных поражения; одна пуля, войдя под левой лопаткой, проникла в грудную полость, повредила верхнюю долю легкого, вызвав кровоизлияние в плевру, и застряла в правой стороне шеи, выше правой ключицы. Другая пуля проникла в левое плечо, раздробила кость и застряла под кожей левой плечевой области. Имеются явления внутреннего кровоизлияния. Пульс 104. Больной в полном сознании. К лечению привлечены лучшие специалисты, хирурги» 132.

Одновременно с прибытием медицинского десанта Свердлов с сотрудниками в связи с покушением готовит экстренное обращение ВЦИК ко всем Советам рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, всем армиям, всем, всем, всем… 133Но угрозы жизни Ленина не было. Лечащий врач В. А. Обух заявил в Моссовете, что деятельность сердца больного нормализовалась и опасности самого худшего нет. Везение оказалось на стороне лидера российских большевиков. Как писал В. Н. Розанов, это был «своеобразный, счастливый ход пули, которая, пройдя шею слева направо, сейчас же непосредственно впереди позвоночника, между ним и глоткой, не поранила больших сосудов шеи. Уклонись эта пуля на один миллиметр в ту или другую сторону, Владимира Ильича, конечно, уже не было бы в живых» 134.

ЦК партии, Совнарком, ВЦИК, а точнее, члены этих высших органов власти, как-то остро и вдруг осознали, что значил для них Ленин. Его твердая рука, решительность, волевая устремлен-ность сделали возможным не только октябрьский переворот, но и создание большевистского государства. Он был мозгом и мотором всей нарождающейся тоталитарной системы. Выступая 2 сентября 1918 года на заседании ВЦИК, Троцкий в яркой и проникновенной речи заявил, что «в лице Ленина мы имеем фигуру, которая создана для нашей эпохи крови и железа… Каждый дурак может прострелить череп Ленина, но воссоздать этот череп — это трудная задача даже для самой природы» 135.

Троцкий прав: Ленин был создан для «эпохи крови и железа». Забота после ранения о человеке, ставшем непререкаемым вождем большевиков, дала сильный импульс к славословию и восхвалению Ленина. Он как бы примерил к своей большой голове терновый венок мученика. В печати поднялась целая волна заметок, статей, обращений, организованных партийными комитетами, с выражениями верноподданических чувств, благодарений, признательности, пожеланий. Возможно, это была первая, не очень заметная культовая волна, без которой тоталитарное общество жить не может. Вождь и масса — основные компоненты конструкции, созданной большевиками после 1917 года. Но ради справедливости надо сказать, что Ленин был слишком умен, чтобы нежиться в лучах культовой славы.

Анжелика Балабанова, секретарь Коминтерна, написавшая о Ленине много разоблачающего, острого, едкого, тем не менее, вспоминала, уже, будучи далеко от земли российской: «Популярность и непререкаемая власть, которой он обладал, пожалуй, раздражали его. Ленин избегал всего, что могло привести к его обожествлению. Он так хорошо выражал свое отношение к этому, что никто в его присутствии не пытался льстить ему или выказывать подобострастие» 136. Ну а сейчас Ленин был ранен и соратники, комиссары разных рангов, хором льстили вождю. Когда ему стали приносить газеты и телеграммы с изъявлениями своего почитания, Ленин вызвал к себе В. Д. Бонч-Бруевича и потребовал довести до сведения газет и журналов его пожелание прекратить кампанию славословия 137. Но обычно подобные пожелания лишь усиливают культовое обожествление

Бюллетени о состоянии здоровья, однако, регулярно печатались (что-то более 35 бюллетеней было опубликовано), а это невольно возносило вождя к лику новых святых. Ну а что же Каплан? Как вела себя она после покушения и ареста? Принял ли участие в ее судьбе Ленин?

Каплан препроводили в Кремль и поместили в подвальном помещении под квартирой Свердлова. Состоялось всего несколько непродолжительных допросов, которые провели председатель Московского революционного трибунала А. Дьяконов, народный комиссар юстиции Курский, а также ответственные работники ВЧК Петерс и Скрыпник. Большевистское правосудие интересовало главное что за организация и люди стоят за спиной Ф. Е. Каплан, кто ее подвигнул на террористическое дело, где соучастники и т. д.

Несколько допросов проходило в лучшем стиле большевистских застенков — глубокой ночью. На стуле в подвале сидела некрасивая, плоскогрудая женщина с большими ушами, нос с горбинкой, несуразно длинная тонкая шея. Лицо несчастной женщины обрамляли, однако, красивые волосы. Во взгляде блестящих печальных глаз не было смертельной тоски и испуга. Сутулившаяся женщина не отводила глаз от взгляда чекистов в кожаных куртках с маузерами, сидевших за столом. Еще в Акатуе каторжники учились «держать» взгляд палачей и «не ломаться».