Владимир Николаев - Сталин, Гитлер и мы

И вот парадокс: Нюрнбергский суд не казнил Шпеера, а дал 20 лет заключения в тюрьме, которые он полностью отсидел. Хотя, казалось бы, для смертного приговора ему хватило бы и одного обвинения: в качестве министра вооружений он использовал рабский труд нескольких миллионов фашистских пленников. Наверное, в решение суда сыграли свою роль соображения, высказанные английской газетой «Обзервер»: «Шпеер никак не является одним из напыщенных карикатурных нацистских лидеров. Вообще ничего неизвестно о его политических взглядах. Он мог бы присоединиться к любой другой политической партии, если бы она обеспечила ему работу и карьеру. Он похож на состоявшегося человека, хорошо одетого, порядочного, принадлежащего к среднему классу, у него, между прочим, жена и шестеро детей. Меньше всех других лидеров Германии он демонстрирует что- либо типично немецкое или типично нацистское. Он символизирует собой тот тип людей, который очень характерен для агрессивных стран: блестящий молодой специалист, не связанный с классовыми признаками и стремящийся к одному — проявить свои технические и организационные способности».

Ко всему прочему, повторим, Шпеер оставил наиболее полные и объективные (насколько это было возможно для него) воспоминания о фюрере и том времени. Выше мы уже не раз цитировали Шпеера, вот еще несколько строк из его мемуаров. Он вспоминает о том, как вместе с Гитлером осматривал захваченный немцами Париж: «Не правда ли, Париж прекрасен, — воскликнул фюрер. — Но Берлин должен будет его превзойти! В прошлом я часто думал, не стоит ли стереть Париж с лица земли, — это он говорил совершенно спокойно, словно о чем-то самом обыкновенном. — Когда мы перестроим Берлин, Париж станет всего лишь его бледной тенью. Так что нам не нужно его уничтожать».

Каково?! Человек в здравом уме говорит о своем намерении стереть Париж с лица земли! К тому же в этом признается тот, кто считает себя архитектором… Как известно, Гитлер также собирался стереть с лица земли Ленинград.

С теми памятниками, о которых так пеклись Гитлер и Сталин, последнему повезло больше: многое из того, что создавалось при нем, сохранилось до сих пор. Из такого рода памятников Сталину и его эпохе самым грандиозным, бесспорно, является выставка, которую открыли в Москве в 1939 году и нарекли Всесоюзной сельскохозяйственной выставкой. После войны ее переименовали в Выставку достижений народного хозяйства, а ныне она стала Всероссийским выставочным центром. Можно сказать, что это — достойный памятник Сталину. В нем отразилась вся лживая и зловещая сущность его эпохи. И, наверное, это хорошо, что он стоит до сих пор.

Итак, за два года до Великой Отечественной войны в огромном городе, словно в сказке, вдруг вырос еще один город — Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. Кому как, а нам, мальчишкам, она пришлась по душе, хотя создавалась вовсе не для развлечения молодого поколения. Путь на выставку по тем временам был не ближний, но мы все равно стали туда часто наведываться. Там было где погулять и увидеть немало любопытного.

От Площади колхозов, раскинувшейся перед огромным Главным павильоном в окружении других основных зданий выставки, в разные стороны расходились асфальтовые дороги и дорожки, тоже затейливо застроенные. Много зелени, прудов. Много простора. Кафе, рестораны, палатки, павильоны со скотом, со всякой живностью. Словом, на выставку можно было прийти и за день уходиться даже в наши молодые годы.

Изнутри павильоны были отделаны с неменьшей претензией, чем снаружи. Уже после войны, познакомившись с художниками, оформлявшими выставку, я узнал о колоссальных масштабах оформительских работ и прямо-таки фантастических затратах. Бесчисленные гигантские панно делали самые лучшие художники и их многочисленные подмастерья, без которых физически все невозможно было сделать в невиданно сжатые сроки (это наша традиция!). Главная тема всех изображений — идиллические картины на коллективизированно- механизированные сельские темы.

И, разумеется, на выставке проявились все самые характерные черты архитектуры и живописи той поры. Вызывающая помпезность, сусальность, аляповатая роскошь без конца и края… Ведь это был, как писали тогда, «праздник колхозно-совхозного изобилия». Экспонаты свидетельствовали о сказочных урожаях и богатых трудоднях. Никто не мог уйти с выставки без того, чтобы не унести с собой имени Лысенко, этого главного сталинского агронома прославляли на выставке без устали. При этом всячески поносилась генетика — «буржуазная лженаука», как объявил сам Сталин.