Бернард Монтгомери: Краткая история военных сражений

Насколько я знаю, выражение «холодная война» вошло в обиход спустя несколько месяцев после войны с Гитлером и служило определением напряженности, которая начала развиваться между западными странами и советским блоком. В прошлом, когда напряженность становилась нестерпимой, затронутые ею страны разрешали ее объявлением войны. Но в середине XX в. разрушительная мощь ядерного оружия и совершенство систем доставки сделали открытую войну между могущественными государствами самоуничтожительным способом навязать свою политическую волю. Ни одна страна не хочет совершать самоубийство. В середине XX в. мы живем в расколотом мире: наряду с враждой между народами коммунистических и демократических стран существует вражда между белыми и цветными народами. Конфликты между отличающимися друг от друга общественными системами стали считаться неизбежными, но агрессоры в так называемое мирное время прибегают к малым формам войны – провоцированию переворотов, колониальным мятежам, сражениям в странах-сателлитах. Они стали мастерами сочетания и применения форм невооруженной войны – политической, экономической, психологической, они подстрекают малые страны к вооруженной агрессии и поддерживают ее финансами и оружием. Вся эта деятельность, разве только не доводящая до тотальной войны, и является частью того, что стало называться «холодной войной».

Почему сегодня в мире царит такой беспорядок? Я считаю, что в значительной мере это результат падения влияния белого человека в восточных и африканских странах. Конец былого покорного повиновения азиатского и цветного населения правлению белых европейцев настал зимой 1941/42 г. с вступлением Японии во Вторую мировую войну и захватом Юго-Восточной Азии ее вооруженными силами. Японские завоеватели поначалу показались населению этой части света освободителями, несмотря на их империалистические цели и жестокие варварские методы. Когда в 1945 г. японское господство закончилось так же внезапно, как началось, народы этой части мира не захотели возвращения своих старых хозяев – которые, по правде говоря, в целом мало что сделали для народных масс, скорее пользовались естественными богатствами этих стран для умножения собственного национального богатства. Неминуемо возникли движения за независимость, как это было в Индии, в Юго-Восточной Азии и среди масс чернокожих в Африке. Повсюду белый человек был вынужден защищаться, разумееся, этот процесс ускоряла сталинская Россия, обещавшая свободу всем отсталым народам и обвинявшая империализм, колониализм и капитализм. Возможно, важнее всего было то, что у самих народов Запада не было твердых идеалов. После 1945 г. политика была не более чем борьбой за власть честолюбивых фигур. Нагляднее всего эта борьба сегодня проявляется в Азии и Африке, где правление не назовешь иначе как порабощением масс.

В этом тесно взаимосвязанном мире всегда существует опасность, что война в одном месте может разрастись, втянуть весь мир и стать всеобщей. Выдвигаются предложения о разоружении. Но все эти предложения зависят от степени доверия между странами, которого не существует. После окончания войны 1939 – 1945 гг. ничего не произошло, что давало бы основания говорить, что противник не воспользуется военной слабостью соседа – как всегда поступали противники за всю писаную историю. Поэтому военное планирование должно продолжаться, но должно быть направлено на предотвращение войны. Сегодня появляется ощущение, что недостает долгосрочной стратегии; ответственные руководители и их чиновники поглощены сложными повседневными делами, в результате слишком часто сиюминутные импровизации выдаются за политику.

Политические лидеры должны считаться с жизненными реальностями. Крайне опасно оказаться рабом предвзятых идей и лозунгов прошлого. Например, было бы иллюзией считать, что в обозримом будущем возможна единая Германия. Русские никогда не допустят существование в центре Европы 70-миллионного государства с пусковыми площадками ядерных ракет у границ Польши. Бесполезно считать, что подлинное правительство Китая находится на Формозе или что мы сможем приблизиться к более мирному миру, не пуская самую большую страну мира за стол совещаний. В равной мере бесполезно полагать, что американцы смогут добиться своих стратегических целей в Юго-Восточной Азии на поле боя.

Обе стороны зашли в тупик и не могут из него выбраться. Кое-кто надеется, что «холодная война» достигнет такой точки, когда одна из сторон уступит и будет найден мир, однако такая надежда – всего лишь заблуждение. Нынешняя конфронтация между идеологией свободного мира и коммунистической идеологией – это непрерывная борьба, порой расплывчатая, не бросающаяся в глаза, в другое же время в центре всеобщего внимания, и она продолжается на протяжении жизни целого поколения, а то и дольше, и вряд ли найдет окончательное решение. Она неотделима от других в равной мере неотложных международных проблем – таких, как экономическая жизнеспособность и потребность в равенстве. Нужно отвергать решения наших нынешних проблем, которые исходят исключительно из победы в «холодной войне». Я не верю, что в этом смысле полная победа возможна. Но вот терпеливой дипломатией, решимостью покончить с подозрительностью, страхом и ненавистью можно добиться того, что взаимоотношения разных общественных систем и идеологий будут меньше подвержены возможности выплеснуться в войну и они станут больше соответствовать подлинному смыслу мирного сосуществования. В последние годы в этом направлении наметилась тенденция, но за ней не видно должной искренности, решимости положить конец конфликту. Все склонны согласиться в одном: перманентное состояние немирного сосуществования принесет миллионам добропорядочных людей одни беды.