Йонас Лессер: Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945

Томас Манн с ужасом наблюдал это гибельное развитие событий и предостерегал против него всей силой своего могучего слова. Он понимал, что такая идеология приведет к периоду войн, «которые, вероятно, отбросят нас далеко за христианскую цивилизацию Средних веков», в варварскую эпоху шаманов и колдунов. Для обозначения такого положения вещей Манн воспользовался музыкальным термином глиссандо, «варварским рудиментом домузыкальной эпохи… Я всегда чувствовал в глиссандо антикультурный и античеловеческий зов».

Немецкая молодежь была увлечена тоталитарными идеями задолго до Гитлера. Это можно почувствовать по беседам, которые ведут молодые люди в романе «Доктор Фаустус» в начале двадцатых годов. Язык, которым они пользуются, – это типичный немецкий жаргон гегельянского типа, который в свое время высмеивал еще Гете. Эти подающие надежды молодые люди убеждены, что либерализм изжил себя и устарел, что никого больше не занимают идеи свободы; они видят только «две возможности религиозной [!] самореализации – социальную и национальную». Пару десятилетий спустя эти возможности стали реальностью, воплотившись под восторженные вопли миллионов молодых и не очень молодых мужчин и женщин в «религию» национал-социализма.

Фауст Томаса Манна – композитор Адриан. По мнению Манна, старая легенда о докторе Фаустусе и трагедия Гете не полностью представляют немецкий характер, так как лишены музыкального элемента. «Музыка – царство демонизма». Музыка, в особенности музыка романтическая, оказывает опустошающее воздействие на германское сознание. Манн цитирует Бальзака, сказавшего в 1839 году: «Пусть немцы не знают, как играть на великих инструментах свободы, но зато они естественно умеют играть на всех музыкальных инструментах».

Один из героев романа католик Цейтблом, в политическом отношении второе «я» Томаса Манна и подобно ему являющийся непримиримым врагом Третьего рейха, говорит, что Германия ввергла мир в войну и что гитлеровский режим сделал Германию невыносимой для всего остального мира, превратив по-европейски мыслящую Германию в безумную грезу о «немецкой Европе». Нацисты говорили о Германии, утверждает Цейтблом, как о европейской крепости, хотя на деле она стала сумасшедшим домом с удушающей, спертой атмосферой. Немецкое поражение, говорит он, будет ужасным, но еще ужаснее была бы победа.

Главный мотив «Доктора Фаустуса» – это пакт с дьяволом. Подобно Фаусту Гете Германия собралась завоевать мир за счет союза с дьяволом, и, как Фауста, дьявол ее похищает. Главная черта дьявола – гордыня – Non serviam. Немцами тоже двигали гордыня и надменность.

Томас Манн бичует эту гордыню в «Иосифе». Немцы, говорил он в 1936 году, «так нелепо тщеславны, потому что родились в стране мужчин, в единственном месте рождения истинных богов»; они презрительно рассмеются над малейшим сомнением в том, что их цивилизация превосходит цивилизации всех соседних с ней стран. Через несколько лет в одном из своих радиообращений к немцам – которые многие из них тайно слушали, рискуя жизнью, – Манн говорил о «мании величия» Германии, а в «Докторе Фаустусе» мы читаем о враге Бога, дьяволе: «Его враг пал, сраженный своей гордыней».

Миллионы людей радовались в 1933 году, опьяненные ложной религией, которая открывалась каждому разумному человеку, как режим жестокости, вульгарности, бандитизма, садизма и грязи. Нацисты совершили неслыханные преступления против народов Европы, разложили своих граждан и совершили перед лицом Бога и людей невиданные мерзости. Какое значение имел теперь гуманизм их Гете, если Гитлер сумел растоптать Европу, называя себя при этом ее спасителем! Тысяча лет немецкой истории была перечеркнута этим падением. «Все немецкое, даже немецкий разум и дух, немецкая мысль, немецкое слово стали омерзительными образчиками зла». Немецкая история закончилась «прыжком в ад, освещенный пляшущими языками ревущего пламени».

«Доктор Фаустус» показывает немцам, что они должны сделать. Истинное раскаяние заключается не только в том, чтобы испытывать скорбь и стыд, которые, как они говорят, испытывают теперь немцы. Истинное раскаяние – это убежденность в невозможности милостивого прощения, в убеждении грешника в том, что его проступок слишком тяжел даже для высшей доброты, что даже она не может простить его греха. Мы уже видели, как далеки в большинстве своем немцы от таких чувств, хотя только раскаяние такого рода может проложить путь к спасению. Герой «Доктора Фаустуса», воплощение немецкой гордыни, признает в конце: «Такая вина, как моя, слишком велика, чтобы найти прощение». Это слова Каина, первого убийцы, и они были произнесены с кафедры графом фон Галеном 3 августа 1941 года. Каин, сказал он, бичуемый своей совестью, признал непростительную вину.