Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Затем произошел инцидент, который свел к нулю главный результат визита. За несколько часов до планировавшегося отъезда Нейрата меня информировали, что все улицы, ведущие к вокзалу, перекрыты полицией и переполнены тысячами сторонников хеймвера. Шушниг решил показать Нейрату, что в Вене, кроме нацистов и приверженцев Большой Германии, есть еще и другие граждане. Отечественному фронту было приказано устроить шествие en masse [150], а полиция получила указания разделаться с любыми прогерманскими демонстрациями. Сложилась крайне неприятная ситуация, и казалось более чем вероятным, что соперничающие демонстрации закончатся буйством. Это не только уничтожило бы все плоды моей деятельности в Австрии, но могло привести к непредсказуемым последствиям для австро-германских отношений. Поэтому я предложил Нейрату отправиться в путь со станции, находящейся за пределами Вены, избежав следования по официальному маршруту. Пойти на это он отказался. По его мнению, такое поведение создало бы видимость уступки политическому давлению, и он не желал покидать Вену через черный ход. Мне крайне не понравились как упрямство Нейрата, так и театрализованное представление, устроенное Шушнигом. Так или иначе, мы поехали на вокзал через громадные бушующие толпы, выкрикивавшие «Heil Oesterreich!», «Heil Schuschnigg!» и «Nieder mit Hitler!» [151]. К счастью, произошло только несколько незначительных инцидентов. Шушниг казался вполне довольным результатами своих действий, а мне оставалось только размышлять над возможными последствиями.

Две недели спустя я лично отправился в Берлин, чтобы обсудить европейскую ситуацию в целом, как она виделась с моего выгодного наблюдательного пункта в Вене. Я чувствовал, что решение Великобритании о перевооружении и создаваемая Муссолини угроза ее положению в Средиземноморье должны были повлечь за собой попытки ослабить ось Берлин – Рим. Австрия казалась удобной точкой для оказания давления, поскольку значительная часть австрийского общества была склонна поддержать присоединение страны к Малой Антанте Дунайских государств при условии обещания гарантий со стороны Великобритании и Франции.

Я указал Гитлеру, что единственным способом укрепления германской позиции является поддержка режима Шушнига вне зависимости от того, нравится он нам или нет. Шушниг решил прийти к какому-то соглашению со сторонниками идеи Большой Германии. Поэтому в германских интересах было облегчить ему эту задачу, умерить накал критики Австрии в германской прессе и прекратить раздражать австрийского канцлера своими булавочными уколами. Запрещенной австрийской нацистской партии следует еще раз приказать смотреть на проблему аншлюса как на внутреннее дело Австрии и прекратить деятельность, которая может только осложнить международное положение Германии. В то же время сама Германия должна предпринять решительные шаги по укреплению коммерческих связей с Австрией.

Мои усилия по обузданию австрийских нацистов почти не давали результатов. В мае австрийская полиция провела набег на их подпольную штаб-квартиру в Вене и обнаружила значительное количество компрометирующих документов. Среди захваченных бумаг оказались доказательства контактов между германскими и австрийскими нацистами и финансирования подпольных организаций, а также пропагандистские материалы, направленные против австрийского правительства и отдельных членов кабинета. Хотя правительство Австрии не заявило официального протеста, я отправил Гитлеру полный отчет об этих самочинных действиях его сторонников.

Совершенно незначительный инцидент, кажется, еще более усугубил ситуацию. 1 мая, которое стало в Германии официальным праздником, германским гражданам в Австрии разрешалось вывешивать национальные флаги – право, предоставленное им июльским соглашением. В Пинкафельде, маленьком городке в Штирии, молодой лейтенант австрийской армии, дежуривший по гарнизону, обратил внимание на германский флаг, вывешенный в чердачном окне одного из небольших домов. Этот офицер, подозревавшийся в пронацистских симпатиях, был только что переведен в Пинкафельд из более крупного гарнизона с предупреждением, что будет подвергнут взысканию, если против него будут получены новые свидетельства. Поэтому он, стремясь себя обезопасить, послал унтер-офицера с двумя солдатами этот флаг снять, что они моментально и исполнили, вломившись в дом.

Всего через несколько часов я получил от германской колонии крайне энергичный протест по поводу оскорбления флага. Я опасался самого худшего. Дело в том, что это был не первый случай, когда мне пришлось столкнуться с чем-либо подобным. В 1914 году в Тампико мексиканская толпа сорвала американский флаг. Этот инцидент так воспламенил общественное мнение в Соединенных Штатах, что президент Вильсон объявил Мексике войну. То, что показалось правильным Вильсону, вполне могло показаться таковым и Гитлеру, и я тотчас же отправил телеграмму с сообщением, что занимаюсь расследованием злополучного инцидента и потребую от австрийского правительства сатисфакции, добавив, однако, что этот случай объясняется, по всей видимости, простым недоразумением. Но «Auslandsorganisation» герра Боле уже вступила в дело и отправила Гитлеру весьма красочный отчет о происшествии.