Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Я удивился, с какой готовностью Гитлер принял эту мысль. Он с огромным пиететом относился к великим прусским королям прошлого, в особенности к Фридриху-Вильгельму I, отцу Фридриха Великого и одному из самых талантливых правителей, каких знала наша история. Он был уверен, что для подготовки общественного мнения необходимо вновь привлечь внимание к их великим заслугам. Он даже дал указания снять кинофильм из жизни Фридриха-Вильгельма, в котором роль короля должен был играть Эмиль Янингс. Однако Гитлер настаивал на том, что прежде, чем новый монарх сможет утвердиться на троне, следует упрочить положение внутри страны и устранить все ограничения суверенитета, обусловленные мирным договором.

Он не имел возражений против восстановления династии Гогенцоллернов, хотя считал, что новый кайзер окажется в ущемленном положении, не являясь более королем Пруссии. Дело было в том, что в начале января рейхстаг, вопреки моим замечаниям, высказанным на заседании правительства, радикально ограничил автономию земель – прежних германских союзных государств. Теперь не могло быть и речи о восстановлении бывших великих герцогств или баварского королевства. Гитлер не считал подходящим кандидатом на трон ни кронпринца, ни его брата принца Августа-Вильгельма, хотя тот и вступил в нацистскую партию. Мы решили, что предпочтение должно быть отдано одному из сыновей кронпринца. Гитлеру особенно понравилось, что один из них работал на заводах Форда в Детройте. Мне казалось, что наилучшим кандидатом будет младший сын, принц Фридрих, и мы решили, что тот, на чьей кандидатуре мы остановимся, будет приглашен на работу в ведомство канцлера, чтобы предоставить ему возможность ознакомиться с тонкостями государственного управления.

Когда мы пришли к согласию, я отправился к Гинденбургу и совершенно открыто обсудил с ним вопрос о его преемнике на случай, если его больше не будет с нами. В соответствии с Веймарской конституцией в случае смерти президента его обязанности вплоть до новых президентских выборов переходили к канцлеру. Было не ясно, собираются ли нацисты следовать своим предвыборным обещаниям, но в любом случае в распоряжении Гитлера имелось необходимое большинство. Казалось очень разумным, чтобы Гинденбург оставил народу политическое завещание с рекомендацией вернуться к монархии. Гинденбург по-прежнему обладал в стране громадным авторитетом, и его последняя воля такого рода вполне могла позволить Гитлеру преодолеть сопротивление противников восстановления монархического строя из радикального крыла партии. Гинденбургу эта идея понравилась, и он попросил меня подготовить проект соответствующего документа. Кроме того, он сообщил, что написал в виде предисловия к собственной автобиографии отчет о своей продолжавшейся всю жизнь службе и намерен использовать его как основу завещания, которое я предложил составить.

Подготовленный мной проект содержал рекомендацию в случае смерти президента принять за основу государственного правления конституционную монархию, при этом особо подчеркивалась нежелательность совмещения в одном лице должностей президента и канцлера. Не желая ничем обидеть Гитлера, я сделал несколько упоминаний о позитивных достижениях нацистского движения. Президенту проект был представлен в апреле 1934 года. Он прочитал его и запер в ящик стола, заметив, что отнесется со всем вниманием к его окончательному редактированию. Через несколько дней он попросил меня заехать к нему и сказал, что не может одобрить документ в той форме, которую предложил я. По его мнению, время для такого предложения еще не настало, и нация в целом должна сама принять решение касательно будущей формы государственного правления. Потому он решил считать своим завещанием только отчет о службе стране, а рекомендацию о восстановлении монархии, как свою последнюю волю, намерен выразить в личном письме Гитлеру. Это конечно же означало, что мое первоначальное предложение лишалось всякого смысла, поскольку совет, касавшийся монархии, более не адресовался бы к народу, чем Гитлер впоследствии вполне и воспользовался.

Господин фон дер Шуленберг, помощник Гинденбурга по военным вопросам, давая показания при разбирательстве моего дела на процессе по денацификации, объяснил, что произошло потом. Во второй половине апреля 1934 года президент вручил ему две рукописи, содержавшие некоторые исправления и вычеркивания, и приказал приготовить их чистовые рукописные копии. Это были его обращение к нации и последняя воля. Гинденбург подписал беловые экземпляры, которые были после этого запечатаны в отдельные конверты и адресованы: один – «Народу Германии», второй – «Рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру». Оба конверта были помещены в сейф президента, а когда Гинденбург отправился в свою последнюю поездку в Нейдек, Шуленберг взял их с собой. Все эти подробности были мне в то время неизвестны.