Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Этот закон явился единственным правовым оправданием превращения Гитлера в диктатора. Всякий, кого обвиняли, как меня, в поддержке нацистского деспотизма, имеет право указывать на это. Никому не дано было предвидеть, какой оборот на самом деле примут события, и всякому, кто силен теперь задним умом, стоило бы поразмыслить о своей собственной доле ответственности. Тот факт, что все партии, за исключением социал-демократов, голосовали в поддержку закона об особых полномочиях, имел более важное значение, нежели возросшая электоральная поддержка нацистов. Если бы закон не прошел, то упразднение конституционных гарантий стало бы значительно более сложным делом, а борьба с диктатурой, напротив, очень сильно бы облегчилась.

Положение вице-канцлера стало совершенно неестественным. Этот пост был создан, а я согласился его занять единственно с целью противодействия влиянию на правительство нацистских министров. С другой стороны, я не имел министерского портфеля, а потому не контролировал ни одного министерства. Мой штат состоял из нескольких лиц, которых я тщательно отбирал, руководствуясь их выраженным осуждением нацистского вероучения. Мой управляющий делами, советник доктор Забат, являлся одним из лучших представителей довоенной породы государственных служащих. Моим советником по юридическим вопросам, в чьи обязанности входила также разработка законопроектов, предложенных различными министерствами, был фон Савиньи, ревностный католик, имевший обширные связи в различных церковных организациях. Фон Бозе, мой советник по вопросам прессы, 30 июня 1934 года за свою оппозицию режиму поплатился жизнью. Его заместитель, фанатичный противник нацизма Вильгельм фон Кеттелер, погиб в 1938 году в Вене от рук гестапо. Мой личный помощник фон Чиршки, спасая свою жизнь от гестапо, в 1935 году эмигрировал из Вены в Англию. Его заместителем и преемником был граф Кагенек. Героическая, самоотверженная деятельность этих людей у меня на службе приводила к постоянным трениям с режимом, и я буду часто упоминать о них в дальнейшем.

Политические взгляды этой небольшой группы были ясны всем в стране. Через некоторое время мы стали известны как Рейхскомиссия по разбору претензий, и очень скоро нам пришлось иметь дело с целым потоком приходивших со всех концов страны жалоб на беззакония и самоуправство нацистов. Когда было возможно, я ходатайствовал перед Гитлером, Герингом, Фриком или другими ответственными лицами об исправлении различных несправедливостей. Во многих случаях нам удавалось помочь, но часто, не могу не признаться, у нас ничего не получалось.

Мне следовало бы привести подробный отчет о нашей деятельности, но весь мой архив сгорел, а память на детали стала уже не та, что прежде. Все же мой chef de cabinet Забат привел на заседании суда по денацификации, разбиравшего мое дело, много примеров этой работы. Он, к примеру, вспомнил, что гаулейтер Вагнер и Геббельс потребовали увольнения моего главного помощника по делам Саарской области доктора Вингена за пренебрежительные отзывы о партии. Это был один из случаев, когда мне удалось успешно ходатайствовать перед Гитлером. В результате я даже получил от Геббельса письмо с извинениями. Кроме того, нам удалось спасти от увольнения многих других государственных служащих и во многих случаях оказать помощь подвергавшимся гонениям евреям. В частности, я помню письмо с выражением благодарности, пришедшее от некоего герра Фельдхайма, жителя моего родного города, которого мне удалось освободить из концентрационного лагеря. Кроме того, нам приходилось вести почти ежедневную битву против вмешательства нацистов в церковные дела.

По мере усиления контроля нацистов над прессой становилось все труднее критиковать их мероприятия и оповещать общество о допущенных ими случаях злоупотребления властью. Поэтому мы передавали сведения о наиболее вопиющих случаях иностранным корреспондентам, поскольку выяснили, что даже простая угроза их публикации за границей могла служить полезным оружием в отношениях с Гитлером. В основном этой частью нашей работы ведали Бозе и Кеттелер, чем и заработали себе особую ненависть нацистов. Негативное отношение к некрасивым аспектам деятельности нацистской партии было для моих сотрудников настолько естественным, что им теперь не приходит в голову похваляться своей работой в Сопротивлении. Этим они отличаются от тех людей, которые ныне настаивают на своем оппозиционном отношении к режиму, а в то время в действительности предпочитали держать язык за зубами.