Глава 8. О душевных качествах
Если можно приписывать душевные наклонности влиянию климата родины и постоянному рабскому состоянию, то, конечно, мосхи, главным образом по этим причинам, являются грубыми и трусливыми, ибо жестокость они почти не относят к числу пороков, но считают ее вполне дозволенною и необходимою, а также следуют все и иным, еще более необузданным страстям. Так же сильно подчиняются они и чувству страха, которое постоянно присуще им вследствие сурового закона о повиновении, хотя они наружно выказывают некоторую надменность, дабы скрыть внутренние душевные треволнения. Ведь, действительно, легко впадать в противоположные крайности, когда пороки не избегаются тщательно. Не говоря об их наклонности к пьянству и сладострастью, о которых я скажу в своем месте, у них в большом ходу рабская уловка, и они умеют быстро, как никто другой, облекаться в лисью шкуру, когда львиная кожа оказывается не достигающей цели, придумывать обманы, обойти ласками, в торжественную присягу поместить нечто свое, лживое, и скрывать многое, то под личиною ненависти, то под личиною любви. Жители же города Москвы считаются еще более хитрыми, чем остальные. Что касается всего более возвышенного, то они в этом и поныне оказываются тупыми и неспособными, и эта тупость поддерживается в них климатом и весьма грубым напитком - водкою, которою они постоянно напиваются. Засим они подозрительны, пропитаны, так сказать, подозрением, ибо, будучи вероломными по отношению к другим, и сами не могут верить кому бы то ни было. К лести они столь склонны, что у них вошло в постоянный обычай придавать лицу приятное выражение, простираться всем телом по земле, покрывать руку бесчисленными поцелуями и подкреплять льстивые ложные речи клятвою. Для друзей они делают многое даром, но всегда с каким-либо расчетом для себя, особенно же крайне дерзко полагают, что иностранцы обязаны им всем, и стараются извлечь пользу, каким бы то ни было образом, из них всех. Уж воистину у этого народа, каковы уста, таковы и похвалы. Все же русские не настолько отреклись уже от всех хороших качеств, чтобы не обладать совершенно, наряду с своими пороками, и некоторыми добродетелями. Они отличаются в особенности беспримерною благотворительностью по отношению к бедным: для их просьб у них всегда открыты уши и разжаты руки, так что в Москве зачастую можно видеть не без изумления, как целые толпы нищих получают около домов богатых людей пищу или иную какую-либо милостыню. В несчастье они также всегда тверды духом, не поддаются скорби, а к счастью, которое служит самым верным средством для испытания душ, они относятся равнодушно; мало того, они, не впадая ни в чрезмерную печаль, ни в чрезмерную радость, постоянно, что бы ни случилось, утешают себя следующими словами: так Богу угодно, Он так устрояет все к лучшему.
Глава 9. О почитании царя
Не мала общераспространенная похвала русским, что они с большим трудом выходят из повиновения, оказываемого ими царю, хотя бы и находились под гнетом жестокого правления, ибо они не только считают себя его подчиненными и клятвенно связанными с ним до последнего вздоха, но полагают даже, что спокойно терпеть тирана есть дело богоугодное и предписывается верою. Превосходный поистине образец сего явили двое московских воевод, Татев и Воронцов, а именно: когда московское войско было рассеяно поляками, то они, хотя и могли спастись бегством, предпочли отдаться в руки врагам, дабы нельзя было подумать, что они покинули вероломно те военные орудия, кои были препоручены им царем. Мало того, при этом самом случае несколько пушкарей (как их называют), видя, что враги одерживают победу, в отчаянии сами наложили на себя руки, дабы смертью удостоверить, что они никому не намерены служить, кроме царя. Поэтому нечего удивляться, что мосхи постоянно открыто всюду заявляют, что Богу и царю все возможно и все известно, что только Богу и царю они готовы отдать все, что только имеют наилучшего, и даже самую жизнь. Затем, если кому случайно удастся побыть с царем, то тот, по принятому при русском Дворе способу выражения, хвастается, что видел ясные очи царевы, народ же зовет и знатных людей свет-государями, т.е. блеском от царя, из лести, а также и из почтения.
Приказания царя, какого рода они бы ни были, хотя бы и влекущие за собою смерть, исполняются всеми быстро, невзирая ни на какие преграды, дружно и с каким-то совершенно слепым повиновением. Понесенные наказания называются царской милостью и нередко, и поныне, за таковые благодарят с плачем и стонами. В письменных просьбах подписываются уменьшительными именами, называя себя рабами царя. При провозглашении где бы то ни было царского титула все падают на колени, касаясь лбом земли, и всякий, насколько у него хватает сил, старается, чтобы повсюду оказывались царю такие великие почести, какие только может придумать ревностное желание угодить ему и безграничная покорность.
Читать дальше