Андрей Никитин - «Повесть временных лет» как исторический источник

Вместе с тем, в варианте ст. 6370/862, представленном Лаврентьевским списком ПВЛ, сохранилась фраза «и от техъ варягь прозвася Руская земля; новугородьци — ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо быша словени»[Л., 20], свидетельствующая о вторичности и безусловно позднем происхождении текста, потому что, во-первых, Новгород и его земли никогда не являлись «Русью», и, во-вторых, «Руская земля» прозвалась не от «варяг», а от «руси», пришедшей вместе с Рюриком к «словенам». Другими словами, эта фраза свидетельствует о времени, когда память о своем, исконно «словенском» происхождении в сознании новгородцев стало замещаться происхождением «варяжским», что оказалось в безусловном противоречии с только что приведенным комментарием летописца, представившего «варягов» в качестве суперэтноса, а не народа.

Последнее тем более странно, что дальнейшие упоминания о «варягах» в ст. 6390/882, 6406/898, 6415/907, 6452/944, 6453/945, 6488/980, 6523/1015, 6526/1018, 6532/1024, 6542/1034 гг. представляют их только в качестве наемников, приходящих из-за моря и не имеющих никакой этнической окраски, однако безусловно чуждых как «руси» в целом, так и тем князьям (Владимир, Ярослав), которые по миновении надобности спешат от них освободиться [Ип., 66]. Это относится к походу из Новгорода на Киев Олега, который «поемъ вои свои многы: варягы, чюдь, словены, мерю, весь, кривичи»[Ип., 16], хотя в Киеве у него оказываются только «словени и варяги». Сходную ситуацию можно видеть в ст. 6415/907 г. при описании похода на Царьград, когда из огромной армии Олега ( «поя же множьство варяг, словен, и чюди, и кривичи, и мерю, и поляны, и северу, и деревляны, и радимичи, и хорваты, и дулебы, и тиверцы, яже суть толковины», в целом прозывавшиеся «великой Скуфью»[Ип., 21]), в конце рассказа налицо оказывается только «русь» и «словене», которые в войске Олега (т. е. в войске «руси») и выступают «толковинами» (т. е. союзниками).

Аналогичную ситуацию исследователь встречает в ст. 6452/944 г. при описании войска Игоря, который «совокупи воя многы: варягы, и русь, и поляны, и словены, и кривичи, и печенеги», хотя в конце с ним оказывается только «дружина» («русь»), идущая на Царьград морем, и печенеги, отпущенные после заключения мира «воевать болгарскую землю».

Статьей 6488/980 г. в ПВЛ открывается повествование о борьбе Владимира, а затем и Ярослава, за Киев, в которой «варяги», впервые после ст. 6367/859 г., выступают как некая реальность, приводимая «из-за моря» и не требующая пояснений, причем наем «варягов» или посылка за ними неизменно оказываются связываемы с Новгородом. Так Владимир, испугавшийся Ярополка, бежит из Новгорода «за море», чтобы вернуться с «варягами», затем собирает ту же рать, что и Олег ( «събра вои многы, варягы, и словены, и чюдь, и кривичи»), с которой идет на Полоцк, после чего предпринимает поход на Киев. После захвата города «два варяга» закалывают пришедшего к Владимиру Ярополка ( «подъяста его два варяга мечема подъ пазусе»). Этим же «варягам», не желая с ними расплачиваться, Владимир «показывает путь» в Царьград, после чего в жизнеописании Владимира «варяги» больше не фигурируют.

Устойчивый маршрут прихода «варягов», лишенных каких-либо этнических или индивидуальных признаков, из-за моря в Новгород, а затем и в Киев, заставляющий вспомнить исход Олега и поход Владимира на Ярополка, трижды воспроизводится в повествовании о Ярославе, причем в схожих выражениях.

Будучи в Новгороде и испугавшись отца, Ярослав посылает «за море по варяги». Собранные в Новгороде «варяги» бесчинствуют, их избивают новгородцы «во дворе поромони»[Л., 140], т. е. в их казармах, после чего Ярослав набирает новых и, разбив Святополка в Любечской битве, вступает в Киев… с новгородцами. «Варяги» оказываются забыты. Второй раз Ярослав вынужден собирать деньги («скот») на наем «варягов», будучи разбит Святополком и Болеславом в битве на Буге, откуда Ярослав убежал сам-пятый. Повесть сохранила суммы, которыми облагались новгородцы на наем «варягов»: от мужа по 4 куны, от старосты — 10 гривен, от боярина — 80 гривен [Ип., 131] [126] В Радзивиловском списке «от старост по 5» (ПСРЛ, т. 38, с. 62). , после чего «приведоша варягы и даша имъ[собранный] скотъ», что якобы предопределило победу Ярослава над Святополком, хотя и здесь вместо них оказываются новгородцы, которым Ярослав раздает «старостамъ по 10 гривенъ, а смердомъ по гривне, а новгородцомъ по 10 гривенъ всемъ»[НПЛ, 175]. В третий раз Ярослав оказывается в Новгороде и посылает «за море по варяги», когда в Чернигов из Тмуторокана приходит его брат Мстислав. На этот раз Ярослав выступает против него с Акуном/Якуном, «князем варяжьскимь»; будучи разбит в битве при Листвене, он снова бежит в Новгород и возвращается в Киев только после примирения с братом.