Андрей Никитин - «Повесть временных лет» как исторический источник

Первое упоминание «варягов» в недатированной части ПВЛ находится в составе обширной вставки географического характера, расширяющей сведения о странах, почерпнутые из греческого источника, за счет выведения на сцену народов, населяющих Восточную и Северную Европу, «часть Афетову», где «ляхове же и пруси и чюдь приседать к морю Варяскому; по сему же морю седять варязи: семо — к востоку, до предела Симова; по тому же морю седять къ западу до земли Агляньски и до Волошьскые. Афетово же колено и то варязи: свеи, урмане, готе, русь, агляне, галичане, волхове, римляне, немце, корлязи, венедици, фрягове и прочии»[Ип.,4].

Оставим пока в стороне вопрос о времени появления этой вставки в тексте, взятом (прямо или опосредованно) из хроники Георгия Амартола [122] Шахматов А. А. «Повесть временных лет» и ее источники. // ТОДРЛ, т. IV. М.-Л., 1940, с. 42–44; Истрин В. М. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе, т. II. Пг., 1922, с. 348; Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977, с. 301–302. , которая вводит нас в географию «варяжских племен» , как очень метко охарактеризовал эти перечни М. Н. Тихомиров [123] Тихомиров М. Н. Происхождение названий «Русь» и «Русская земля» // Тихомиров М. Н. Русское летописания. М., 1979, с. 30. . Что ляхи, пруссы и чудь (в первую очередь — ливы, которые были «морским народом») являются обитателями юго-восточного побережья Балтийского моря, не вызывает никакого сомнения. «Камнем преткновения» оказывается следующая фраза, согласно которой на восток Балтийское море продолжается «до предела Симова», будучи заселено «варягами» точно так же, как и к западу — до земли англов и франков, что вызывало неизменное удивление исследователей, предполагавших «отсутствие логики» [124] Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963, с. 220–223 , «порчу текста» и даже объяснение, что «варяги расселяются от Новгорода до Мурома по Верхней Волге, а Волга, как считал летописец, идет в „предел Симов“» [125] Кузьмин А. Г. «Варяги» и «Русь»…, с. 29–32. .

Между тем, интерпретаторы данного фрагмента оставили без внимания наличие двух указаний древнего географа на место обитания «варягов» — «по сему же морю» и «по тому же морю», — которые не могут относиться к одному и тому же объекту (морю). Разгадку можно найти в тексте Амартола несколько выше данного фрагмента, где упоминается река Тигр, текущая «на полунощную сторону» «до Понтьского моря», к востоку от которого лежит «часть Симова» [Ип., 3]. Другими словами, до того, как текст был перебит и дополнен обширной вставкой, перечисляющей «вси языци», представленные, по-видимому, в качестве данников «руси», одно из мест обитания «варягов» указывалось на берегах Черного моря — «там к востоку, до предела Симова». А вот по берегам «сего, Варяжского моря», оные «варяги» находятся, наоборот, к западу (от ляхов, пруссов и чуди) «до земли аглянь-ской и волошской». Безусловное указание в тексте ПВЛ на два моря, обычно упускаемое из виду исследователями вопроса, в данном случае оказывается весьма существенным, поскольку единственными германоязычными племенами на юге России были только потомки готов, никогда не выступавшие в роли «варягов», что заставляет предполагать иное, не этническое содержание данного термина, использованного летописцем.

Развитием данной экспозиции оказывается «путь из варяг в грекы», расширенный географическим экскурсом об «Оковском лесе», откуда истекают главнейшие реки, в том числе и Двина, текущая «в море Варяское»[Ип., 6], причем в этом случае под «варягами» подразумевается, скорее всего, не какой-либо конкретный этнос, а ряд народов, обитающих как на берегах Балтики («моря Варяжского»), так и по берегам Северного моря. При этом в обоих фрагментах можно заметить новгородское происхождение источника, как по перечню народов, среди которых преобладают финно-угорские племена при отсутствии вятичей, радимичей, северян и степных народов, так и по незнанию реальной ситуации «устья днепровского», указанного с «тремя гирлами».

Собственно история «варягов» на Руси открывается в ст. 6367/859 г., откуда читатель узнает, что приходящие из-за моря «варяги» брали дань с чюди, словен, мери, веси и кривичей, и 6370/862 г., где рассказывается сначала об изгнании, а затем о «призвании варягов». Последнее выражение, широко распространенное в научной литературе, на самом деле неточно, поскольку речь идет здесь о призвании князей, а не «варягов». В рассказе, где первый и последний раз на страницах ПВЛ появляется Рюрик, особую важность приобретает комментарий летописца, разъясняющий читателю понятие «русь» через «варягов» ( «идоша за море к варягомъ — к руси: сице бо звахуть ты варягы „русь“, яко се друзии зовутся „свее“, друзии же „урмани“, „англяне“, инии „готе“; тако и си»[Ип., 14]), формируя представление о «варягах» не как об отдельном этносе, а как о неком суперэтносе, которому принадлежат в равной мере все перечисленные народы — в полном соответствии с предшествующей экспозицией расселения племен.