Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

Полковник В. К. Солодовников сам был инициатором вывода полка из казарм и его развертывания на оборонительном рубеже. Командир дивизии А. С. Степанов с явно выраженным нежеланием вынужден был согласиться с его предложением. 1-й батальон прикрыл Августов со стороны Сувалковского шоссе, 3-й расположился у Жарново, заняв укрепления в предполье 68-го УРа. Артполки дивизии и вся полковая артиллерия, как вспоминал комполка-345, находились на сборах на полигоне в 80–100 км от Августова (вероятно, все в том же Червоном Бору). В субботу 21 июня с целью инспекции обороняемого полком участка в Августов приехал генерал-лейтенант инженерных войск Д. М. Карбышев. Состоянием укреплений он остался доволен, но выразил свое неудовлетворение наличием не закрытых заграждениями промежутков между некоторыми дзотами. Работу Карбышев закончил к 14 часам и уехал в Граево, в 239-й полк. В 17 часов в Августов прибыли командующий и ЧВС армии и потребовали доклада об обстановке. «Я доложил об обстановке и своих мероприятиях о готовности. „Какой ваш вывод?“ — спросил командующий. Я доложил, что война неизбежна — начнется не сегодня, так завтра». В. И. Кузнецов и Н. И. Бирюков, словно ждав такого ответа, как сговорившись, обрушились на командира полка. В. К. Солодовников узнал, что он НЕПРАВИЛЬНО сделал выводы из обстановки, что войны НЕ БУДЕТ, что немцы нас БОЯТСЯ, но мы НЕ ДОЛЖНЫ обнаруживать своих действий, что мы к чему-то там готовимся. Потребовали вызвать для доклада оперуполномоченного 3-го отделения (впоследствии контрразведка «Смерш»). По прибытии особист доложил то же самое, немало разочаровав руководство армии. Солодовников попросил у Кузнецова разрешения выдать личному составу каски, но получил отказ. Тогда он пошел на конкретный шантаж — сообщил, что завтра, в воскресенье, по плану в полку должен состояться строевой смотр; командарм сдался и разрешил выдать каски, но с предупреждением, чтобы об этом не узнали немцы. Потом генерал и армейский комиссар 2 ранга уехали, а комполка и уполномоченный остались в состоянии удивления, граничащего с возмущением. Пассивность Кузнецова не изменила решимости полковника довести все запланированное им до конечного результата. К тому же прибыл зам. командира 53-го ЛАП и стал просить лошадей для вывода оставшихся орудий полка в район стрельбища и приведения их в боеготовность. Как начальник августовского гарнизона, не поставленный об этом в известность, В. К. Солодовников вышел из себя. Он немедленно вызвал в штаб всех начальников служб, комбатов и командиров отдельных подразделений и отдал приказ: во всех ротах и подразделениях иметь дежурными по одному среднему командиру, а всему комначсоставу быть в готовности. Одновременно он приказал командиру разведбата выслать разведдозоры в направлении Щебры и Сувалок [90] Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, копия из фондов Белгас-музея ИВОВ. . О пересечении госграницы и ведении разведки на сопредельной стороне речь не шла, так что В. Б. Резун напрасно ссылался на действия этого батальона.

Примерно в час ночи 22 июня в районе имения Свят-Вельки (ныне — Святск, 22 км северо-западнее Гродно) развернул свой КП штаб 56-й стрелковой дивизии. Как вспоминал бывший командир 9-го артпульбата капитан П. В. Жила, в час ночи он получил приказ из штаба 68-го укрепрайона: по тревоге, с поднятием всего НЗ, занять сооружения. Через час все имевшие вооружение доты были в полной готовности. В городке 29-й танковой дивизии находился в боеготовности дежурный батальон. Это была единственная мера, но она не имела отношения к грядущему — так делалось всегда. Бывший начштаба дивизии полковник в отставке Н. М. Каланчук вспоминал, что командование 3-й армии запрещало какие бы то ни было мероприятия по приведению войск в боеготовность, даже по оборудованию районов сосредоточения, НП и КП. 19 июня на совещании, когда была закончена подготовка «красных пакетов», он начал настойчиво просить начальника штаба армии генерала А. К. Кондратьева разрешить дополнить боекомплект в танках артвыстрелами и дисками с патронами до 50 %, так как согласно инструкции боеукладка составляла всего 25 %. Ему было категорически отказано, и, кроме этого, было объявлено замечание с запретом впредь обращаться по этому вопросу. Тогда Н. М. Каланчук задал вопрос командующему армией, что ему делать в случае войны с людьми, которые не имеют пока никакого оружия (в дивизии была острая нехватка даже обычных винтовок, не говоря уже о пистолетах-пулеметах). Кузнецов ответил: «На Неман посадим, дубины дадим, обороняться будем». Когда танкист в запале бросил ему реплику, что с дубиной только первобытные люди воевали, с раздражением заорал: «Окончил две академии и ничему не научился! Вон! Вон из кабинета!» [91] Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, копия. .