Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

О том, что дальше произошло с теми остатками частей, которые собрались у разрушенного моста недалеко от Дзержинска, писатель умолчал. Можно лишь предположить, что танки противника, расправившись со спешившимися бойцами и командирами, последовали вслед за уходящей колонной. И нашли и ее, и еще других у реки, где вся эта неорганизованная масса ждала, пока саперы закончат свою работу. Кто знает, может, хватило бы одной-единственной тридцатьчетверки, чтобы остановить врага и тем спасти сотни жизней и десятки единиц техники.

Стаднюк писал: «С Березины нас (командиров и политработников) отправляли в Могилев, где напряженно функционировал проверочный пункт. В Могилеве мне повезло — во дворе школы, в которой находился пункт проверки, я увидел майора Маричева (начальника инженерной службы нашей дивизии), сквозь форточку окна докричался до него и тут же получил „вотум доверия“: тогда важно было, чтобы кто-нибудь подтвердил твою довоенную причастность к Красной Армии. Мне даже удалось познакомиться с членом Военного совета фронта дивизионным комиссаром Д. А. Лестевым и рассказать ему, а затем написать об обстоятельствах разгрома диверсантами штабной колонны 209-й мотострелковой дивизии».

В то время, когда ударные группировки вермахта прорывали оборону 13-й армии по рубежу Минского укрепрайона, колонны отходящих советских войск, сжатые с обоих флангов и направляемые внутрь «котла» армейскими корпусами 4-й и 9-й армий, все еще тянулись от Белостока и Осовца, собирались в районе Волковыска и Зельвы, выходили от Немана к Новогрудку. После ухода 3-й армии из района Мостов к взорванным переправам стали подходить отдельные части из состава дивизий 10-й армии. Их преследовали и блокировали их дальнейшее продвижение более подвижные германские войска, и для многих советских подразделений 28 и 29 июня стали последними днями их существования. 261-й стрелковый полк 2-й дивизии от Белостока через Супрасельскую, пущу вышел к Волковыску. Как рассказывал В. А. Киселев, население города встречало их хлебом-солью, и он подумал: а не приняли ли они нас за немцев? От Волковыска полк двинулся почему-то не на восток, а на север, на Зельвяне и Мосты. Все переправы через Неман были разрушены, и уйти на правобережье не удалось. А войска все подходили и подходили. Затем собравшиеся были атакованы противником сразу с нескольких сторон, и началось кровавое побоище, ибо о сдаче в плен тогда почти никто не помышлял (это началось позже, под Слонимом и Минском). Прижатые к Неману, советские солдаты дрались до последней возможности. Люди под огнем бросались в реку, пытаясь добраться до восточного берега, десятками тонули. Воды, которые Неман нес на север, к Балтийскому морю, стали бурыми от обильно пролитой крови. На берегу возле брошенного автотранспорта, повозок, орудий, станковых пулеметов и другого вооружения вповалку лежали убитые красноармейцы. Майор А. С. Солодков, командир 261-го СП, был тяжело ранен в последнем бою. Его сумели вынести и оставили в какой-то деревушке, но кто-то выдал «красного» командира немцам. Старший лейтенант Г. М. Картухин, танкист, также был ранен в бою у Мостов. Очнувшись на соломе в лагере военнопленных в Хороще, он был «взят под опеку» лежащим рядом пожилым, сурового вида майором, который назвался Солодковым, командиром стрелкового полка. Вняв его мудрым советам, Картухин примирился с неизбежным, а позже, подлечившись, сумел бежать и ушел в партизаны. По документам ЦАМО, майор А. С. Солодков числится пропавшим без вести с июля 1941 г., но, скорее всего, он умер от ран в Хороще и похоронен в одной из безымянных лагерных могил.

Многие участники боев указывают на район Мостов как на последнюю точку боевого пути их частей. Инструктор пропаганды 248-го легкого артполка 86-й СД И. Г. Литвинов, ставший затем начштаба партизанского отряда, поведал, что к Мостам остатки полка вышли уже без орудий, только с личным оружием и незначительным количеством патронов. После разгрома те, кто остался жив, неорганизованными группами повалили на восток по южному берегу Немана. Секретарь партбюро полка батальонный комиссар К. И. Овчинников собрал уцелевших артиллеристов и разделил их на два отряда. Один повел сам, второй возглавил Литвинов. Последний раз Овчинникова видели где-то под Витебском, где в тяжелом неравном бою его группа была рассеяна и уничтожена. Сам И. Г. Литвинов с бойцом-коноводом попал в плен, но во время массового побега, который организовал командир хозвзвода из их полка Кокорев, также бежал. Бежали удачно, пошли не на восток, а на запад, чтобы не перехватили преследователи. Побывали на зимних квартирах полка, когда шли туда, встретили в лесу секретаря ЦК комсомола Белоруссии Бугримова. Он выдал офицерам мандат ЦК КП(б)Б на организацию партизанского движения в оккупированных районах. В октябре 1941 г. новый отряд начал действовать и действовал до сентября 1944 г., то есть до соединения с частями Красной Армии [470] Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, письмо. .